Судно на двух сигарообразных поплавках скользило по морской
глади. Длинный залив Экваториального океана недаром носил название
Зеркального моря. Расположенное в поясе спокойной атмосферы, ближе к
хвостовому полюсу, море почти не знало бурь. Отсутствие впадающих в
него крупных рек сохраняло воды первозданно чистыми, темными в глубине
и ослепительно сверкающими в красных лучах светила Торманса.
Гэн Атал восхищался игрой красок за кормой, а Тивиса Хенако и
Тор Лик любовались необыкновенной чистотой моря.
В трехгранном выступе каюты, у рычагов управления, сидели два
тормансианина в лиловой униформе, безотрывно глядя вперед и лишь
изредка обмениваясь односложными восклицаниями.
Они держали курс на кручу бочкообразной горы. Ее темно-серая
каменная масса была разбита разветвленными жилами красной породы,
словно кровавыми артериями.
Левее, под горой, берег был облицован каменными плитами. За
набережной виднелись здания, в беспорядке отступавшие от моря.
Брошенный город Чендин-Тот стоял близко от заповедной рощи, последней
на планете Ян-Ях. Здесь издавна находилась область "приверженцев
природы" - людей, не принявших всеобщей урбанизации и переселившихся в
зоны с нездоровым климатом. Непомерное увеличение населения планеты
заставило застроить и заповедный район. "Приверженцы природы"
исчезли,
влившись в общую массу городских жителей. Все же незначительный
участок первобытного леса уцелел от всепожирающего потребительства
шестнадцати миллиардов населения Торманса. Вероятно, это произошло
случайно. Катастрофический кризис разразился раньше, чем последняя
роща была срублена. Множество городов вымерло, и те, что находились в
менее благоприятных климатических зонах, никогда не заселялись вновь.
Берег приближался. Земляне хотели подняться на крышу каюты,
заменившую собою мостик, но провожатые энергично воспротивились. Они
говорили очень быстро, с акцентом жителей хвостового полушария -
проглатывая согласные. Земляне, привыкшие к четкому произношению
государственных радиопередач и медлительной речи чиновников, понимали
своих спутников с трудом. Выяснилось, что в Зеркальном море водятся
лимаи. Эти всепожирающие чудовища своими длинными щупальцами хватают с
открытой палубы все живое и утаскивают в глубину. Количество их
неисчислимо.
- Удивительная аналогия с земными морями, - сказала Тивиса.-
Когда в Эру Разобщенного Мира истребили кашалотов, размножились
большие головоногие, с которыми пришлось вести настоящую войну. Вообще
истребление любого вида немедленно нарушало миллионолетнее равновесие
природы. В силу избирательной направленности всякого злого дела,
которую мы теперь называем Стрелой Аримана, уничтожению подвергались
животные и растения - преимущественно красивые, заметные, менее
приспособленные к новым условиям жизни. Оставались в основном вредные
виды. Иногда они размножались фантастически быстро и буквально
заливали волнами своей биомассы огромные пространства. Закон
преимущественного выживания вредоносных форм там, где природа неумело
коверкалась человеком, постигли на собственном опыте и тормансиане.
- Как жаль, что прекрасное хрустальное море населено такой
мерзостью! Я хотела бы искупаться здесь, если бы не скафандр,- грустно
закончила Тивиса.
- Ты не замечаешь повсюду на Тормансе одну странную
закономерность? - спросил Тор Лик.- Во всех хороших местах, зданиях,
даже в людях скрыто плохое.
- Милый Афи (так на Земле ласково называли астрофизиков), -
Тивиса взъерошила волосы Тора,- тебе пора вернуться в звездолет.
Ностальгия приходит все чаще...
- Ты права. Я ступил на эту опустошенную планету, как в засохший
сад, из которого нет выхода!
- Неужели целая планета так изменена человеком? - спросил Гэн
Атал, который на миг представил неистощимую щедрость Земли.
- Ресурсы любой планеты ограниченны,- ответил Тор,- ничего
нельзя брать, не отдавая. Возвратить взятое можно путем
благоустройства планеты. Иначе, как случалось и у нас на Земле,
неизбежно сокрушение устоявшихся форм жизни, истощение накопленных за
миллионы веков энергетических ресурсов, что обрекает на нищету и
убожество грядущие поколения. А мы сейчас на планете, которую
разграбили не только войны, но и безумное кроличье размножение. В
отношении эксплуатации богатств природы они считали только доходы, не
думая об убытках также и в человеческих ресурсах.
- Да, мы видели много печального,- согласилась Тивиса,- перебиты
все звери, крупные птицы, выловлена рыба, съедобные моллюски и
водоросли. Все это пошло в пищу во время катастрофического Века
Голода. Погоня за количеством, за дешевизной и массовостью продуктов,
без дальновидности, отравила реки, озера и моря. Реки высохли после
истребления лесов и сильного испарения водохранилищ электростанций, за
ними последовало обмеление и засоление озер. Почти повсюду пресная
вода не дешевле пищи. Ее едва хватает на земледелие этой печальной
планеты. Для опреснения недостаточно энергии. Значительных полярных
шапок здесь нет - следовательно, нет и запасов пресного льда. А
животноводство... Вы видели их скот? Биологически это те же козы,
когда-то спасшие библейскую цивилизацию, но уничтожившие всю
растительность по берегам Средиземного моря.
- Но они-то сами понимают, что наделали? - спросил Гэн Атал.- Вы
виделись с учеными в биологических институтах?
- Мне думается, что понимают. Но биология их архаична и сводится
главным образом к селекции, практической анатомии, физиологии и
медицинским ее отраслям. Даже своих животных они не успели как следует
изучить, а они исчезли. Это утрачено уже навсегда.
- "Навсегда"! Что-то я слишком часто слышу здесь это невыносимое
человеку слово,- сказал Тор Лик и, замолчав, уставился на море.
Хрустальную воду впереди подернуло рябью. Сначала землянам
показалось, что всплыли переплетенные водоросли. Но из неопределенной
массы поднялась целая чаща извивающихся щупалец сине-зеленого цвета.
Они вздымались на высоту до четырех метров над поверхностью моря,
поворачиваясь и махая во все стороны расплющенными красными концами.
Судно сделало крутой поворот, землян бросило на стену каюты, а
левая "сигара" поплавка поднялась над водой. Двигатели заревели, и за
поднявшимся валом чудовище исчезло.
Оба тормансианина стали негромко спорить, и победил рулевой,
энергично показывавший рукой куда-то в сторону от выложенного камнем
берега.
- Мы не причалим прямо к городу,- пояснил своим пассажирам
второй тормансианин,- у пристани очень глубоко и могут напасть лимаи.
Никто еще не встречал их так близко от города. В стороне есть отмель,
куда лимаи зайти не могут, и мы причалим. Придется только сделать
большой обход пешком.
- Мы не боимся расстояния,- улыбнулась Тивиса.
- Но мы не боимся и этой мерзости,- вмешался Тор Лик,- наши СДФ
отгонят их или уничтожат!
- Зачем разряжать батареи? - возразила Тивиса.- Хотя Гэн привез
свежие, но у нас еще долгий путь.
- Тивиса права. Нам твердили о каких-то опасностях. Кроме того,
при подводном нападении придется расходовать энергию вдвойне.- Тор Лик
жестом покорности поднес руки ко лбу.
Под судном всплыл из глубины склон отмели. Водители разрешили
пассажирам выбраться на палубу. В тяжелом, неподвижном воздухе
ощущался привкус окиси азота. Как будто безжизненные химические
процессы преобладали в здешней природе. Удивительно ровное дно
зеленого цвета оказалось уплотненным илом. За кормой расплывались
огромные клубы взбаламученного осадка.
- Ну какое тут купанье, Тивиса? - показал на дно Гэн Атал.-
Здесь увязнешь с головой.
Взревели двигатели, вокруг закипела муть. Рулевой с размаху
выбросил судно на прибрежный вал песка и мелкой гальки. Отсюда земляне
без труда перебрались на берег по широкой доске и перевели своих
девятиножек.
- Когда мы должны вернуться? - отрывисто спросил рулевой.
- Не нужно,- сказал Тор, и оба морехода вздохнули с неприкрытым
облегчением.- Мы пойдем в глубь страны и перевалим через хребет в
направлении экватора, чтобы выйти на равнину Мен-Зин,- продолжал
астрофизик, сверяясь с картой,- туда пришлют самолет.
- И мы осмотрим самый большой мертвый город хвостового полушария
Кин-Нан-Тэ,- добавила Тивиса.
- Кин-Нан-Тэ! - воскликнул рулевой и умолк.
Товарищ подтолкнул его, одновременно кланяясь землянам и желая
"пути змея: непреклонного и неотступного".
Мореходы раскачали судно. Оно сорвалось с отмели и унеслось в
Зеркальное море.
Предоставленные самим себе, земляне сбросили одежды, скатали в
тугие валики и пристегнули их к СДФ. Затем три разноцветные фигуры:
темно-гранатовая, малахитово-зеленая и коричнево-золотая - пошли
длинным неутомимым шагом вдоль берега к овальной пристанской площади.
Покинутый город Чендин-Тот встретил их удручающим однообразием домов,
школ, бывших мест развлечений и больниц, которое характерно было для
поспешного и небрежного строительства эпохи "взрыва" населения.
Странная манера перемешивать в скученных кварталах здания разного
назначения обрекала на безотрадную стесненность детей, больных и
пожилых людей, сдавливала грохочущий транспорт в узких каналообразных
улицах. Все это Тивиса и Тор наблюдали в "живых" городах.
В невзрачных параллелепипедах построек с одинаковыми проемами
окон не было ничего таинственного, что обычно привлекает в покинутых
городах. Земляне торопились пересечь унылые, покрытые пылью улицы.
Застывшие в душном воздухе искривленные скелеты деревьев рассыпались
при малейшем прикосновении. Тор наудачу зашел в здание, которое
привлекло его цветным обрамлением входа. Проржавевшие крепления
цементных перекрытий едва удерживали потолки. Тор Лик решился пройти
вглубь. Плавно изогнутые контуры интерьера резко отличались от унылых
прямоугольников большинства зданий. Через полукольцевой холл,
заваленный обломками мебели, Тор Лик прошел в круглый зал, сразу
напомнивший ему Землю. Осмотревшись, он увидел, что стены отделаны
плитками полированного дунита и гиперстенового пироксенита - глубинных
ультраосновных пород фундамента земной коры, очевидно, и здесь
слагающих нижние зоны коры Торманса. Словно подчеркивая сходство, два
валикообразных фриза сквозь пыль отсвечивали красным. Тор Лик узнал в
них богатые крупными гранатами эклогиты.
- Где ты, Тор? - громко позвала Тивиса, входя следом.
- Ш-ш-ш! Уходи отсюда, здание еле держится.
- Что ты нашел интересного в этой пыльной комнате?
- Она отделана минералами из глубин Торманса,- ответил Тор,
выходя на улицу,- совсем похожа на такую же в Уральском горном музее.
Внутренний состав планеты, как и можно ожидать, очень близок к Земле.
Следствие этого - почти однозначная гравитация и характер
геологических процессов.
За городом простиралась голая равнина, полого поднимавшаяся к
горам. Очень далеко в горячем мареве расплывались черные пятна.
Стереотелескоп позволил увидеть, что это первые живые деревья.
Трое землян упорно шли по древней извилистой дороге из
накатанного щебня, похожей на русло реки: за века колеса тяжелых
повозок вдавили настил дороги в рыхлую почву. Вдруг Гэн Атал
остановился так резко, что семенивший рядом СДФ поднял облачко пыли,
врывшись в дорогу своими короткими лапками.
- Смотрите, мы идем через кладбище! - воскликнул инженер
броневой защиты, показывая на бесконечное поле неприметных холмиков.
Кое-где, нарушая однообразие, высились остатки ограды, плиты цемента
вместо надгробий.
- Вы удивляетесь, Гэн? - сказал Тор Лик.- Впрочем, вы ведь
только что из садов Цоам. Вокруг каждого большого города на десятки
километров простираются подобные кладбища, возникшие в эпоху
перенаселения, когда недостаток топлива заставил отказаться от
сжигания трупов и вернуться к старому обычаю погребения. Гигантские
кладбища Торманса - одно из красноречивых доказательств фосфорной
катастрофы, происшедшей на планете. Если Торманс так похож по
элементарному составу на Землю, то, как и на Земле, ресурсы фосфора на
нем были весьма ограниченны. Тормансиане не только растворили фосфор в
отбросах, снесенных в океан, откуда его не в состоянии извлечь их
бедная энергетика. Они связали его в триллионах своих костяков и
закопали на этих высохших кладбищах, выключив из круговорота планеты,
не учитывая, что вообще все процессы против течения энтропии
невозможны без фосфора.
- Да, странно, почему они не отказались от старинного
увековечения праха?
- Видимо, им стало не под силу повернуть события,- сказал Гэн.
- Аннигиляция качества количеством,- сказала Тивиса.- В зеленых
джунглях тигр казался великолепным зверем, почти мистически страшным.
Но представьте десять тысяч тигров, выгнанных вот на такую равнину!
Как ни опасна эта масса, но она всего лишь обреченное стадо, тигра в
ней нет.
Гэн Атал почему-то вздохнул и более не проронил ни слова.
Редкая поросль простиралась во все стороны и уходила за горизонт
на предгорной гряде холмов. Земляне подошли к первым деревцам.
Темно-бурые короткие стволы возносили в свинцовое небо правильные
воронки ветвей с грубыми листьями шоколадного цвета. Удивительная
симметрия приземистых, поставленных вершиной вниз конусов напомнила о
постоянном безветрии в окрестностях Зеркального моря. Путникам было
очень жарко, хотя воздушная продувка скафандров работала вовсю. Воздух
проносился под металлической "кожей" и вырывался через клапаны в
пятках, отбрасывая при каждом шаге короткие струи пыли.
Бессумеречный вечер Торманса застал землян среди тех же
деревьев, но более толстых и с такими густыми кронами, что в
лиственной массе скрывались отдельные ветви. Длинные тени легли на
сухую почву. Ничто живое не показывалось в оцепенелой роще. Когда же
земляне устроились на отдых у росшего близ дороги дерева, на свет
фонаря слетелись какие-то полупрозрачные насекомые. Земляне на всякий
случай включили воздушный обдув из воротников скафандров. Тивиса
медленно потянула воздух расширенными ноздрями и сказала:
- Великое дело - внушение. Патроны продува заряжены воздухом
Земли, и, хотя я знаю, что это всего лишь атомарная смесь, абсолютно
лишенная запаха и вкуса, мне чудится в здешней духоте ароматный ветер
северных озер... Там я работала до экспедиции.
- Здесь любой вентилятор покажется северным ветром, по контрасту
с духотой и пылью,- буркнул Тор Лик, извлекая охладительную подушку и
пристраиваясь к боку СДФ.
Полусуточная ночь Торманса тянулась слишком долго, чтобы земляне
могли позволить себе дожидаться рассвета. Первым проснулся Гэн Атал,
одолеваемый страшными снами. Ему мерещились гигантские тени,
суетившиеся поодаль, неопределенные фигуры, кравшиеся вдоль наклонного
частокола камней, красные клубы дыма в зияющих черных пропастях.
Некоторое время Гэн лежал, анализируя свои видения, пока не понял, что
инстинкты подсознания предупреждают об угрозе, отдаленной, но
несомненной. Гэн Атал поднялся, и в ту же минуту проснулась Тивиса.
- Мне снилось что-то плохое, тревожное. Здесь, на Тормансе, мне
часто тяжело по ночам, особенно перед рассветом.
- Час Быка, два часа ночи,- заметил Гэн Атал.- Так называли в
древности наиболее томительное для человека время незадолго до
рассвета, когда властвуют демоны зла и смерти. Монголы Центральной
Азии определяли так: Час Быка кончается, когда лошади укладываются
перед утром на землю.
- Долор игнис анте люцем - свирепая тоска перед рассветом.
Древние римляне тоже знали странную силу этих часов ночи,- сказала
Тивиса и занялась гимнастикой.
- Ничего странного,- подал голос астрофизик.- Вполне
закономерное чувство, сложившееся из физиологии организма еще с
первобытных времен и особого состояния атмосферы перед рассветом.
- Для Афи все всегда связано с космосом! - Тивиса засмеялась.
Красно-золотой СДФ Гэна выдвинулся вперед. Высоко поднятая на
гибком стержне лампа осветила дорогу. Дико заметались черные тени в
промоинах и впадинах, совсем как во сне Гэн Атала. СДФ покачивался на
неровностях дороги, и окружающий мрак то отступал, то набегал
вплотную. В наплывах темноты вверху на мгновение появлялись одинокие
огоньки звезд. Справа, едва намечая правильный купол дальней горы,
немощно светил спутник Торманса. Незаметно земляне достигли перевала.
И снова оголенная пустыня... Начался спуск, столь же пологий, как и
подъем. Впереди сквозь редевшую темноту виднелось нечто темное,
закрывавшее весь еле зримый горизонт. Слабый и равномерный шум возник
впереди и внизу. Земляне свыклись с безводьем огромных пространств
планеты Ян-Ях и не сразу сообразили, что это журчит вода. Короткий
рассвет погасил фонарь СДФ, угрюмые пурпурное светило вспыхнуло позади
справа. Оно поднималось, светлея, и между гор открылась котловина.
Где-то под склоном шумела речка, а за ней, на низких холмах, росла
чаща гигантских деревьев. Даже у привыкших к стопятидесятиметровым
эвкалиптам и секвойям Земли путешественников захватило дыхание.
Колоннада сравнительно тонких стволов, не меньше двухсот пятидесяти
или трехсот метров в высоту, вверху прикрывалась сплошной шапкой
ветвей и листвы. Земляне спустились к речке, ожидая увидеть бегущий по
гальке горный поток, а наткнулись на глубокую, темную, едва заметно
текущую воду, подпруженную упавшим поперек обломком колоссального
дерева. Осторожно балансируя по скользкой запруде, все шесть пешеходов
- трое людей и три СДФ - перебрались на мягкий мохообразный покров.
СДФ принуждены были делать скачки, чтобы не увязнуть короткими
лапками. За полосой мха снова пошла сухая каменистая почва, прикрытая
в лесной полосе толстым слоем отмерших листьев и ветвей. Под ногами
идущих полусгнивший покров превращался в коричневый прах, вероятно,
веками некому было топтать эти обветшалые остатки.
- Так вот как выглядели леса Торманса до прихода наших
звездолетов,- негромко сказала Тивиса.
- Интересно, кто здесь обитал в те времена? - спросил Гэн Атал,
пиная истлевшую массу листьев и плодов, взрывая темную пыль.- Вряд ли
кто-либо мог прокормиться тут, внизу!
- В больших лесах Земли,- ответила Тивиса,- вся животная жизнь
сосредоточивалась там.- Она подняла руку к терявшимся в высоте
искривленным ветвям.
Словно откликаясь на ее жест, высокий, как свисток, вопль
прорезал безмолвие леса, заставив людей замереть от неожиданности.
Где-то далеко послышался ответный вопль, похожий на визг
многооборотной алмазной пилы.
Тор Лик, выхватив стереотелескоп, пытался разглядеть что-нибудь
в густой листве. На трехсотметровой высоте ему почудилось едва
уловимое колебание веток.
- Ага! - весело воскликнул Гэн Атал.- Не все вымерло тут, за
Зеркальным морем! Не все съели тормансиане!
- Если действует фактор СА, там вряд ли осталось что-либо
путное,- поморщился Тор Лик.- Этот визг не вызывает у меня симпатии.
Земляне долго стояли, прислушиваясь и настроив фотоглаз СДФ на
слабое освещение. Но гигантский лес, казалось, хранил в себе не больше
жизни, чем кубики едва державшихся домов Чендин-Тота.
Еще два дня провели земляне в лесу, пробиваясь с холма на холм
через нагромождения растительного праха. Иногда небольшие прогалины
уходили вверх ослепительными трубами света. Высоко виднелось
свинцово-серое небо в обрамлении мохнатых шоколадных ветвей. На третий
день они остановились на опушке одной из прогалин.
- Мы напрасно теряем время,- решительно сказала Тивиса,- если
здесь, в заповеднике и безусловно древнем лесу, уцелело ничтожное
число животных, вроде этих визгунов, то у нас мало шансов не только
наблюдать, но даже мельком увидеть их! Слишком велик их страх перед
человеком. Какой контраст с Землей! Я эти дни часто вспоминала наших
пернатых и мохнатых друзей. Как живут тормансиане без заботы о своих
младших братьях? Ведь любовь к природе исчезает, если нет никого,
чтобы разделять ее!
- Кроме вот этого! - прошептал Гэн, показывая на противоположную
сторону поляны.
Там, за столбом света между стволами, притаилось животное
величиной с медведя, только ниже ростом. Яркие, как у птицы, глаза
следили за неподвижно стоявшими землянами без страха, как бы
соразмеряя свои силы с силами пришельцев.
Тивиса сорвала с пояса наркотизаторный пистолет и послала
серебряную ампулу в бок животного. Оно издало короткий низкий, рев,
подпрыгнуло и, получив вторую ампулу в заднюю ногу, понеслось прочь.
Гэн Атал ринулся вдогонку. Тивиса умерила его пыл, сказав, что
препарат на крупных пресмыкающихся действует в течение двух минут.
Правда, если животное обладает низкой организацией, то препарат может
потребовать и больше времени.
След, пропаханный в древесной гнили, привел к подножию дерева,
исполинского даже среди гигантов этого леса. Оглушенное мощным
наркотиком, животное с размаху налетело на ствол и повалилось
навзничь. Невыносимая трупная вонь принудила землян вставить в носы
фильтры и лишь затем подойти вплотную к неведомому зверю. У него была
черная, как тормансианская ночь, безволосая чешуйчатая кожа. Большие
глаза, вытаращенные и остекленевшие, говорили о ночном образе жизни.
Две пары согнутых лап располагались так близко одна к другой, что,
казалось, выходили из одного места на туловище. Под тяжелой кубической
головой виднелась еще одна пара конечностей, длинных, жилистых, с
кривыми серповидными когтями. Широкая пасть была раскрыта. Безгубый
рот обнажал двухрядные дуги конических притупленных зубов. От действия
наркотика или от удара о дерево чудовище извергло вонючее содержимое
своего желудка.
Тор Лик схватил Тивису за руку и показал на полупереваренный
человеческий череп, выброшенный вместе с осколками других костей. Оба
исследователя вздрогнули от оклика Гэн Атала:
- Осторожней, оно приходит в себя!
Задняя лапа дернулась раз, другой. "Не может быть! - подумала
Тивиса.- Парализатор действует не менее часа". Она осмотрелась и
отпрянула под взглядом нескольких пар глаз, таких же больших,
прозрачных и красных, как у погруженного в сон чудовища, упорно
смотревших на нее из темноты между деревьями. Одно из животных,
полускрытое слоем трухи, ползло, извиваясь, к сраженному наркотиком
зверю.
- Тор, скорее! - прошептала Тивиса.
Защитное поле СДФ отбросило наглую тварь, и ее рев заглох в
непроницаемой стене.
Тор Лик поставил СДФ с другой стороны дерева, и Тивиса занялась
исследованием анестизированного животного. Тем временем Гэн Атал
извлек из своего СДФ прибор, похожий на парализующий пистолет Тивисы,
и насадил на него круглую коробку с торчавшим в центре зазубренным
шипом. Астрофизик помогал Тивисе. Они вдвоем перевернули чудовище,
делая электронограммы.
Гэн Атал привел пистолет на максимальный удар и выстрелил вдоль
ствола дерева, у подножия которого они стояли. Коробка намертво
прилипла в развилке двух мощных ветвей на высоте более трехсот метров.
Телеуправляемый мотор опустил на тончайшем тросе защелку. К ней Гэн
Атал прикрепил плетеные ленты, соединил их двумя пряжками - и
подъемное приспособление было готово.
Через несколько минут Тивиса взвилась на страшную высоту,
поднятая скрытым в барабане двигателем. Она воспользовалась своим
пистолетом, чтобы вбить несколько крючков для оградительного троса и
подвески СДФ. Последним подняли СДФ Гэн Атала. Едва выключилось
защитное поле, как сторожившие за деревьями твари бросились к еще не
очнувшемуся животному. Хруст костей и протяжный вой не оставили
никакого сомнения в судьбе одного из последних больших животных
Торманса, населявших планету до того, как она подверглась опустошению
человеком.
Тонкий, крепкий, точно стальная пружина, ствол слабо покачивался
от работы подъемного двигателя.
Тивису позабавило приключение. После пыльных равнин и тесных
городов она впервые оказалась на пьянящей высоте. Тонкость ствола
усиливала чувство опасности, а неопределенность положения, из которого
надо было выходить, напрягая силы ума и тела, казалась заманчивой...
Гэн Атал вскарабкался еще выше. Из непроницаемой листвы
послышался его торжествующий возглас:
- Так и есть!
- Что есть? - спросил Тор Лик.
- Воздушное течение, устойчивый ветер!
- Разумеется! Если только за этим мы лезли сюда, то следовало
спросить меня.
- Как же тебе удалось без приборов обнаружить воздушное течение?
- А вы обратили внимание на повышенную влажность крон?
- Да, в самом деле. Теперь все понятно! Вот в чем объяснение
громадной высоты деревьев. Они стараются достичь проходящего над
горами постоянного тока воздуха, несущего влагу в безветренной
стране... Все отлично, Поднимайтесь сюда, втащим СДФ и будем готовить
планер.
- Планер?
- Ну конечно. Я предвидел возможность переправы через ущелья,
реки или морские заливы.
Плотный зеленовато-коричневый покров виднелся метров на сто ниже
башнеобразной кроны дерева, облюбованного путешественниками. В сторону
экватора и осевого меридиана (Тивиса не раз говорила, что не может
привыкнуть к "вертикальному" экватору Торманса и его
"горизонтальным"
меридианам) лесная чаща обрезалась серо-фиолетовыми обрывами гор. За
ними находились некогда большая река, протекавшая по плодородной
равнине Мен-Зин, и один из древнейших городов планеты Кин-Нан-Тэ.
Земляне рассчитывали добраться до Нан-Тэ и вызвать туда самолет.
Гэн и Тор принялись разворачивать огромные полотнища тончайшей
пленки, натягивая ее на рамы из нитей, быстро затвердевавших на
воздухе.
Тивиса заряжала информационные катушки новыми наблюдениями.
Когда взошло солнце, земляне спустились пониже и укрылись в листве,
выжидая усиления воздушных потоков. От грубых, крючковидно изогнутых
листьев шел сушивший горло одуряющий запах.
- Лучше надеть маски,- посоветовала Тивиса.
Мужчины повиновались, дышать стало легче. Тор Лик прислонился к
стволу, с удовольствием глядя на Тивису. Она устроилась в развилке
ветви, протянутой, как ладонь гиганта, и спокойно работала, мерно
покачиваясь на трехсотметровой высоте, как будто всю свою еще недолгую
жизнь лазала по деревьям.
Гэн Атал раздал патрончики с пищей и задумался.
- Не могу забыть про череп, извергнутый чудовищем,- вдруг сказал
он.- Неужели эти твари - людоеды?
- Возможно,- ответила Тивиса.- Скорее, они питаются трупами.
Обратите внимание на две особенности, как бы исключающие друг друга.
Размером эти животные с крупного хищника, а зубы у них хоть и мощные,
но короткие и тупые. Вероятно, это самые большие из тех наземных
животных Торманса, которые уцелели потому, что переменили род питания.
Произошло это в период катастрофы, в Век Голода, когда в трупах не
было недостатка, если только сами люди не соперничали с этими
животными в поедании их пищи.
- Ужасные вещи вы говорите, Тивиса,- поморщившись, сказал Гэн
Атал.
- Природа выходит из своих тупиков самыми безжалостными путями.
Каннибализм перестает быть запретным при низком развитии эмоций и
интеллекта, когда приказ голодного тела затемняет чувства и парализует
волю.
Тор Лик выпрямил уставшие ноги.
- Если человек был съеден, то окрестности не совсем безлюдны.
- Тупорылые хищники могут пробегать большие расстояния. А потом,
ты разве забыл, что нам недавно говорили в Биологическом институте?
- О бродячих людях и целых поселках, укрывающихся в заброшенных
областях? - вспомнил Тор Лик.- Может быть, это и есть опасность, от
которой нас предостерегали?
- А возможно, они имели в виду лимаев или этих,- Тивиса показала
вниз и швырнула туда пустой патрончик.
В ответ донесся раскатистый рев.
- Все-таки странно, что нас не предупредили,- сказал Тор Лик.-
Или они сами ничего не знают?
- Трудно допустить! - возразила Тивиса.- Но, действительно,
странно. Может быть, в заповедных лесах давно никто не был?
- По отсутствию влечения к природе и это возможно,- ответил
Тор.- Здесь от природы остались только обрывки, и то чисто
утилитарного назначения, без глубины, внутренней души, сложных
взаимосвязей. Какой тут может быть интерес к природе!
- Как же так? - удивился Гэн.- Вы посетили с десяток
заповедников, и неужели ничто не заинтересовало вас, не привлекло хотя
бы своей необычностью?
- Нам показали пятнадцать заповедников,- сказала Тивиса.
- Тем более. И во всех, наверное, нашли что-то? И людей,
потомков тех, что бережно сохраняли природу в разных местах планеты?
- Гэн, поймите, что все заповедники Торманса - новые посадки на
месте уничтоженных лесов и степей. В них нет ничего древнего, так же,
как и в немногих видах животных, уцелевших в зоологических садах,
выродившихся и вновь возвращенных к мнимо дикой жизни среди правильных
рядов растений. А мы не видели ни одного по-настоящему большого
дерева.
- Так, значит, мы все впервые на островке древней природы
Торманса! Однако мне не хотелось бы еще оставаться здесь. Трех дней
вполне достаточно.
- Достаточно, Гэн! Ждать нечего. Возможно, мы еще вернемся сюда
на винтолете, чтобы выследить визгунов,- сказала Тивиса.
Ветерок слабо зашелестел листвой. Земляне поспешно собрали
второй ромбический планер из почти невесомой пленки, присоединили
турбокоробки со складными воздушными винтами. Энергии в них хватало
всего на две-три минуты взлета. Гэн с двумя СДФ составили экипаж
первого ромба. Тивиса, Тор и третий СДФ разместились на каркасе
второго планера. Завертелись винты, прозрачные ромбы один за другим
соскользнули с верхушки дерева и медленно поплыли над ковром
соединенных крон в сторону гор. Гэн Атал облегченно вздохнул. Пока
крутились винты, планеры достигли опушки леса и, подхваченные
восходящим потоком, долетели до второй ступени гор. Отвесные
темно-лиловые стены высоких плоскогорий нельзя было преодолеть при
слабых воздушных течениях. Гэн Атал направил планер в широкий проход,
рассекавший обрывистые скалы.
К удивлению землян, они опустились среди холмов затвердевших
глин, рядом с хорошей дорогой, лишь незначительно поврежденной осыпями
и размывами.
Тор Лик хотел сложить свой планер, но Гэн махнул рукой.
- Заряды в турбокоробках израсходованы, проволока затвердела, и
ее не согнуть, бесполезный груз.
Астрофизик с сожалением посмотрел на громадное ромбическое
крыло, простершееся на склоне холма, и пошел к дороге.
Подъем по раскаленному ущелью занял несколько часов. Земляне
остановились на отдых в тени крутого обрыва.
- По дороге мы можем идти и ночью,- сказал Тор Лик и стал
надувать тончайшую подушку.
- Хотелось бы добраться до перевала еще засветло,- лениво
возразил Гэн Атал.- Посмотрим, что там, за горами. Если дорога
сохранилась лучше, то мы поедем на СДФ.
- Великолепно! - согласился Тор Лик.- Кто не любит кататься на
СДФ! А Тивиса еще в школе славилась ловкостью в этом спорте... Кстати,
где она? - астрофизик вскочил.
- Сказывается путешествие по Тормансу,- спокойно ответил Гэн
Атал,- всех нас часто охватывают приступы напрасной тревоги. А Тивиса
- вот,- он показал на высокий утес, сложенный из чередующихся слоев
песчаника и мягкой белесой глины. Утес поднимался круто, расколотый
трещинами и усыпанный отвалившимися глыбами, напоминая развалины
титанической лестницы. Крошечная фигурка сверкала в лучах красного
светила, Тивиса ловко прыгала с выступа на выступ по огромной круче.
Тор и Гэн помахали ей, призывая в тень обрыва, Тивиса энергично
манила к себе.
Тор Лик встал и с сожалением посмотрел на свою мягкую подушку.
При виде обломков больших черных гладких костей у подножия утеса
от их расслабленности не осталось и следа. Тивиса стояла на уступе,
где отвалившаяся глыба открыла скелеты крупных животных. Несколько
поодаль из песчаника выступал полуразрушившийся огромный череп еще
одного зверя. Толстый обломок не то рога, не то бивня торчал из кручи,
словно еще грозил врагам.
Трое землян молча созерцали скелеты; свет и сохранность
окаменелых костей свидетельствовали о захоронении животных в обширных
водоемах. Весь утес был усыпан костями. Это говорило о некогда
процветавшей здесь могучей жизни.
Тивиса и Тор видели несколько скелетов ископаемых животных в
музее биологического центра. Эти палеонтологические коллекции не
отражали подлинной истории жизни на Тормансе и не шли ни в какое
сравнение с великой картиной прошлого, воссозданной в музеях Земли.
Малый интерес тормансиан к прошлому своей планеты, возможно, был
вызван общим упадком исторических исследований при олигархическом
строе. Олигархия не любит истории. Но более достоверной была, пожалуй,
другая причина. На Земле в глубоко лежащих слоях миллионолетней
давности находились останки древних людей, обычно вместе с останками
слонов. Самые могучие и самые слабые физически из крупных животных
Земли как бы сопутствовали друг другу. Еще глубже в прошлое уходили
слои, относящиеся ко времени, когда пралюди готовили первые орудия и
овладевали огнем и, наконец, когда общие предки человека и обезьян
разделили свои пути.
Человеку Земли были очевидны свои корни на родной планете. Он
мог оценить весь путь великого восхождения от первичной жизни до
мысли, пройденной за миллионы веков страдания, бесконечного рождения и
смерти живой материи.
Почвы Торманса хранили свидетельства исторического развития
жизни до уровня не выше животного, с интеллектом значительно ниже
земных лошадей, собак, слонов, не говоря уже о китообразных. Здесь
палеонтология доказывала, что человек - чужой пришелец, и хранила
свидетельства преступного уничтожения им прежней жизни Торманса,
какими бы Белыми Звездами человек ни прикрывал свое происхождение.
Необозримые степи хвостового полушария, ныне пыльные, пустынные, были,
очевидно, так же богаты жизнью, как беспредельные равнины волнующейся
высокой травы с миллионными стадами животных и стаями птиц,
уничтоженные в Северной и Южной Америке и Африке. Тивисе ярко
припомнилась картина в Доме истории экваториальной зоны Африки.
Выжженная беспощадным солнцем равнина с разбросанными кое-где
зонтичными акациями усеяна выбеленными и рассыпавшимися в прах
скелетами диких животных. Опираясь на радиатор быстроходной машины, на
переднем плане стоит человек с многозарядной винтовкой, щуря скучающие
глаза от дыма прилепленной к углу рта сигареты. Подпись на
староанглийском языке игрой слов означала одновременно и "Конец дичи"
и "Конец игры".
- Тивиса, что с тобой? - спросил Тор Лик.
- Задумалась! Принеси аппараты. Мы сделаем голограммы.- Тивиса
прищурила раскосые глаза, уставшие от яркого света.
Трое путешественников и три верные девятиножки упорно
преодолевали подъем, углубляясь в тень темнофиолетовых обрывов
главного массива.
Лучи светила уже скользили параллельно поверхности плоскогорья,
когда ущелье расширилось. Горизонт стал уходить вниз. Позади осталась
обширная впадина с первобытным лесом, а впереди, в направлении
экватора, простирался каменный хаос разноцветных пород, размытых еще
до высыхания планеты. Гребни, зубцы, правильные конусы и ступенчатые
пирамиды, ущелья, как рваные раны, стены с архитектурно правильными
ансамблями колонн, осыпи и сухие русла - все перемешалось в пестром
лабиринте с пятнами густых теней, то синих, то фиолетово-черных.
Очень далеко в дымке, подсвеченной пурпурным низким светилом,
хаотические нагромождения выравнивались, незаметно переходя в
пустынную степь равнины Мен-Зин. Сквозь задымленный пылью горизонт
едва проблескивала вода. Пурпурная дымка превращалась там в
разорванную гряду синих облачков, низко лежавших над степью.
Здесь было прохладней, и земляне пустились под гору бегом.
Извилистую дорогу местами перегораживали обвалы. Путешественники
бежали час за часом, а рядом, не отставая, пылили три СДФ. Ниже пошла
зона песков, навеянных ветром прошлых времен на откосы предгорий.
Песчаные наметы пересекали дорогу на ее изгибах острыми гребешками.
Тивиса тяжело дышала, заметно устали и Тор с Гэном. Астрофизик
внезапно остановился.
- Зачем, собственно, мы бежим, и еще в таком темпе? До воды на
горизонте еще далеко, а сейчас стемнеет. Ведь точного срока прибытия в
Кин-Нан-Тэ мы не назначали.
Тивиса рассмеялась и перевела дух.
- В самом деле? Вероятно, в нас неодолимо подсознательное
желание уйти подальше от неприятных лесов и их обитателей. Отдых!
Вертикальные полосы кристаллов гипса пересекали срез холма, под
которым устроились земляне. Для безопасности СДФ поставили вокруг
лагеря, не включая поля, но оградившись барьером невидимых лучей,
соединенным с автоматическим реле защиты.
- На случай, если и здесь водятся пожиратели голов,- улыбнулся
Гэн Атал, настраивая ограждение.
Тор Лик попробовал связаться со звездолетом посредством
отраженного луча, но безуспешно. Мощности СДФ не хватало для создания
своего волновода, а без него столь дальняя связь требовала знания
атмосферных условий.
...Тивиса проснулась от легкого шума и не сразу поняла, что это
шелестит ветер, налетевший в предрассветный час из просторов равнины
Мен-Зин. Росшие вокруг колючие кустики походили на скорбно склоненных
карлиц со спутанными и спущенными до песка волосами. Они шевелились,
горестно кивая головами. Возникло тоскливое чувство и тотчас исчезло.
Тивиса не знала, было ли оно вызвано давно не слышанным шелестом ветра
- всегдашнего спутника жизни на Земле - или этими печальными
растениями тормансианской пустыни.
Снова двинулись в путь. Дорога улучшилась. СДФ втянули короткие
жесткие лапки, заменив их валиками с мягкими грунтозацепами,
выдвинулись подставки для ног, а в центре поднялся стержень для опоры
и управления. Любители ездили на СДФ без опоры, надеясь на мгновенную
реакцию и развитое чувство равновесия. Тогда простое передвижение
превращалось в спорт. Тивиса в своем темно-гранатовом с розовой
отделкой скафандре, с развевающейся гривой черных волос, красиво и
ловко балансируя на ножных подставках, мчалась среди пустыни, Гэн Атал
залюбовался ею и едва не полетел через голову, когда его СДФ
притормозил перед поворотом.
Тивиса задала такой темп езды, что через два часа они уже
спустились в широкую речную долину. Когда-то здесь текла могучая река.
Лишенная после вырубки лесов питавшего ее водосбора, перегороженная
плотинами, она превратилась в цепь озер, испарение которых становилось
тем сильнее, чем меньше оставалось воды и суше делался климат. Вскоре
только отдельные озерца густого рассола тянулись чередой вдоль
наиболее глубокой полосы бывшего русла. Красные, твердые, как бетон,
пески покрывали края долины. Ближе к воде они розовели, светлея, а
вокруг озер резала глаза игрой световых лучей кайма бирюзовых,
аметистовых и лиловатых кристаллов. Такие же кристаллы облепили
пронизанные солью остатки мертвых древесных стволов, торчавших там и
сям из мелкой голубой воды искривленными пнями, расщепами и корягами в
тяжелом зное над неподвижной гладью озерков.
Земляне потратили некоторое время, объезжая топкую грязь, и
пересекли русло там, где два холма высокого берега разделялись долиной
притока, облегчая подъем на стометровый обрыв. Чувство пути и здесь не
обмануло землян. Едва путешественники взобрались на берег, как увидели
огромный город. Он располагался всего в нескольких километрах от реки.
Только высота берега и своеобразная рефракция раскаленного над
солевыми озерами воздуха помешала землянам еще с гор увидеть самый
большой город хвостового полушария Кин-Нан-Тэ. Даже издалека они
заметили, насколько лучше сохранилась старая часть города, чем позже
застроенные районы. Башни, похожие на архаические пагоды Земли,
горделиво поднимались над жалкими развалинами, простиравшимися по
периферии древнего города.
Восьмигранные, многоэтажные, чуть суживающиеся кверху башни с
пышными орнаментами, выступами и балконами сверкали пестротой
облицовки с повторяющимися изображениями пугающе искривленных лиц
между извилинами все тех же змей или стилизованных розеток из
дисковидных цветов Торманса. Другие пагоды казались опоясанными
тонкозубчатыми гребенками из черного металла, чередовавшимися с
этажами из серых металлических плит, испещренных иероглифами, или из
решеток, прорезанных крестовидными отверстиями.
Башни высились на постаментах-аркадах. Когда-то их окружали сады
и бассейны, теперь от них остались лишь трухлявые пни и ямы с
керамической облицовкой.
Гэн Атал силился вспомнить, где на Земле он видел подобную
архитектуру. В каких реставрированных городах древности?
Не на востоке ли Азии?
Аэродромы, пригодные для посадки самолетов, располагались с
экваториальной стороны Кин-Нан-Тэ. Путешественникам предстояло
пересечь весь город, но они только порадовались такой возможности.
Древний город стоило осмотреть, потратив даже лишний день. Земляне с
трудом лавировали в развалинах строений последнего периода Кин-Нан-Тэ.
Бури или легкие землетрясения, миновавшие город Чендин-Тот на берегу
Зеркального моря, здесь разрушили непрочные, наспех выстроенные дома,
превратив их в безобразные груды камней, плит и балок. Только
гигантская чугунная труба древнего водопровода, опиравшаяся на
скрученных в спиральные пружины железных змей, прямо и неуклонно
прорезала хаос развалин. Не менее величественно выглядели колоссальные
ворота на границе Старого города. У них было восемь символических
проходов. Тяжелые порталы с угловатыми крышами опирались на квадратные
колонны высотой метров в пятнадцать. Земляне прошли сквозь центральный
проход, как бы вступая в другой мир. Здесь чувствовалась та же
недобрая монументальность архитектуры, как и в садах Цоам, только
откровеннее. Каждое из огромных зданий предназначалось для умаления
человека, дабы он ощущал себя ничтожной легкозаменимой дешевой деталью
общественного механизма, в котором он выполнял работу, не рассуждая и
не требуя понимания.
Печать смерти еще острее ощущалась в центральной части города
при взгляде на высохшие пруды, каналы, истлевшие деревья парков,
крутые, смелые арки мостов, бесполезно горбящиеся над безводными
руслами. Мерные шаги землян и четкий топоток СДФ, снова вставших на
свои жесткие лапки, гулко раздавались на каменных плитах улиц и
площадей.
Широкие лестницы вели к большим зданиям, окруженным колоннами,
еще сохранившими яркую расцветку. Надменно кривились задранные углы
крыш; дверные проемы в форме больших замочных скважин, казалось,
скрывали нечто запретное. Вместо привычных капителей колонны
увенчивались сложным переплетом кронштейнов. Основания их обычно
изображали или связанных людей, раздавленных тяжестью, или чешуйчатые
кольца змей.
Путешественники миновали скопление высоких зданий и очутились
перед гигантской, видимо, очень старой башней. Часть из ее двенадцати
карнизов обрушилась, обнажая внутреннюю структуру сложных проходов,
черневших в толще обветшалых стен. На землян повеяло таинственностью,
странное предчувствие овладело ими. Этому, видимо, способствовали и
две зловещие статуи из грубого, побелевшего от известковых потеков
металла, охранявшие подход к башне.
В странных одеждах, с яростно сжатыми кулаками и безобразно
выпяченными животами, они стояли, расставив ноги. Лица, выполненные с
особой экспрессией, каждой чертой выражали тупую жестокость. В
широком, плотно сжатом рте, в глубоких морщинах, сбегавших от плоского
носа к подбородку, в вытаращенных под тяжелыми косыми надбровьями
глазах ощущалось неукротимое стремление убивать, мучить, топтать и
унижать. Всю мерзость, на какую только способен человек, собрали
искусные ваятели, как в фокусе, в этих отвратительных лицах.
- Здесь даже пахнет неприятно,- сказала Тивиса, нарушая
тягостное молчание. Присев, она стала рассматривать жирные пятна на
плите.- Кровь! Совсем свежая кровь!
Таинственное молчание древнего города становилось угрожающим.
Кто мог оставить следы крови на плитах площади? Звери или люди?
Внезапно из какой-то дали до них донеслись непонятные звуки, им
показалось, что это приглушенные расстоянием вопли людей и исходят они
через окна башни.
Движимые одинаковым побуждением, путешественники хотели было
проникнуть в башню, но им ни на шаг не удалось продвинуться внутрь.
Обрушенные внутренние перекрытия закрывали нижнюю часть здания, не
оставляя даже маленькой лазейки. Они снова вышли на площадь и
прислушались. Вопли теперь слышались ясней.
Звуки, отражаясь от зданий, приходили с разных сторон, то
усиливаясь, то замирая. Наконец со стороны ворот, через которые они
прошли, послышались отчетливые человеческие голоса. Тивисе показалось,
что она различает отдельные слова на языке Ян-Ях.
- Видите, здесь, оказывается, есть жители! - обрадованно
воскликнула она. Речь ее прервалась таким отчаянным воплем, что все
трое содрогнулись. Крик слабел, пока не замер, заглушенный гомоном
многих людей.
Тивиса беспомощно оглянулась. Ее познания в социологии
низкоорганизованных обществ были слишком ограниченны, чтобы предвидеть
события и найти наилучшую линию поведения. Тор Лик кинулся было
вперед, туда, откуда доносились крики, но, подумав, вернулся к
товарищам. Гэн Атал, не теряя времени, выдвинул излучатель защитного
поля СДФ. Голоса приближались сразу с двух сторон - единственных
выходов с площади в прилегающие улицы.
К башне примыкала стена из серого камня с узким проходом между
двух столбов, увенчанных железными змеями. Гэн Атал предложил уйти под
защиту стены.
На верхней площадке лестницы появилась толпа людей. Подножие
башни скрывало от землян большую часть скопища. Никто не заметил
путешественников, и те могли рассмотреть пришельцев. Это были молодые
люди, вероятно принадлежавшие к группе "кжи", оборванные и
неряшливые,
с тупыми лицами, как будто одурманенные наркотиком. Среди них
возбужденно метались женщины с нечесаными, грязными прядями слипшихся
волос.
Впереди дюжие молодцы волокли двух истерзанных людей, женщину и
мужчину. Нагих, в грязи, в поту и крови. Распустившиеся длинные волосы
женщины скрывали опущенное на грудь лицо.
Со стороны, где находились ворота, послышался восторженный рев.
Новая толпа кричащих, беснующихся людей выплеснулась на площадь,
по-видимому служившую для собраний.
Тивиса взглянула на Тора с немым вопросом. Он приложил пальцы к
губам и пожал плечами.
Из второй толпы выступил обнаженный до пояса человек, волосы на
его голове были связаны узлом. Он поднял правую руку и что-то крикнул.
В ответ с лестницы раздался смех. Перебивая друг друга, завопили
женщины. Страшный смысл услышанного не сразу дошел до землян.
- Мы поймали двух! Одного убили на месте. Второго дотащили до
ворот. Там он и подох, пожива для... - Путешественники не поняли
незнакомое слово.
- А мы схватили еще двоих, из той же экспедиции! Есть женщина!
Она хороша! Мягче и толще наших. Дать?
- Дать! - рявкнул полуголый с волосами узлом. Пленнице вывернули
руки, и она согнулась от боли. Тогда один из молодцов сильным пинком
сбил ее с лестницы, и женщина покатилась к статуям. Полуголый подбежал
к оглушенной падением жертве и поволок ее за волосы на кучу песка
около башни. Тогда мужчина-пленник вырвался от мучителей, но был
схвачен человеком в распахнутой куртке, на голой и грязной груди
которого была вытатуирована летящая птица. Пленник в яростном безумии,
дико визжа, вцепился в уши татуированного. Оба покатились по лестнице.
Пленник всякий раз, как оказывался наверху, ударял головой мучителя о
ребра ступенек. Татуированный остался лежать у подножия. С ревом толпа
хлынула вниз. Пленник успел добежать до полуголого, тащившего женщину.
Тот свалил его искусным ударом, но не остановил. Схватив победителя за
ноги, пленник впился зубами в щиколотку, опрокинув того на землю.
Подоспевшие на помощь оторвали пленника от упавшего, растянули
ничком на плитах у статуй. Полуголый вскочил, ощерив редкие зубы
широкого рта. В этой усмешке-оскале не было гнева, а только
издевательское торжество, упоение властью над поверженным человеком.
Гэн Атал отделился от стены, но, прежде чем он сделал второй
шаг, полуголый выхватил из-за пояса заершенный, как гарпун, кинжал и
вонзил по рукоятку в спину пленника.
Трое землян, осуждая себя за промедление, выбежали на площадь.
Торжествующий рев вырвался из сотни одичалых глоток, но толпа
разглядела необычный вид людей и притихла. Тивиса склонилась над
корчившимся пленником, осмотрела кинжал. Он был покрыт пластинками
стали, пружинисто отделявшимися от клинка подобно хвойной шишке с
длинными чешуями. Такое оружие можно было вырвать только с
внутренностями. Тивиса мгновенно приняла решение: успокоив раненого
внушением, Тивиса нажала две точки на его шее, и жизнь мученика
оборвалась.
Женщина, не в силах встать на ноги, доползла до землян, умоляюще
протягивая к ним руки. Полуголый вожак прыгнул к ней, но вдруг
завертелся и с глухим стуком ударился головой о плиты. Тор Лик,
который сбил его воздушной волной из незаряженного наркотизаторного
пистолета, бросился к женщине, чтобы поднять ее. Откуда-то из толпы
вылетел такой же тяжелый нож и вонзился между лопатками женщины, убив
ее наповал. Второй нож ударился о скафандр Тор Лика и отлетел в
сторону, третий просвистел у щеки Тивисы. Гэн Атал, как всегда
рассчитывая на технику, включил защиту своего СДФ, которому он
заблаговременно приказал быть рядом.
Под рев возбужденной толпы и звон ножей, отлетавших от
невидимого заграждения, земляне укрылись в проходе в стене. Не сразу
нападавшие поняли, что имеют дело с непреодолимой силой. Они отступили
на площадь и принялись совещаться. Осмотревшись, путешественники
поняли, что находятся в огражденном массивными стенами бывшем парке.
Труха рассыпавшихся пней лежала кучками между каменными столбами с
надписями, плитами и скульптурами. Это было кладбище тех отдаленных
времен, когда людей хоронили в городе, около знаменитых храмов. Стена
кладбища не задержала бы нападения, поэтому Гэн Атал выбрал место для
установки защитного поля недалеко от входа. Он поставил два СДФ на
"осевых" углах квадрата, оконтуренного столбиками из синей керамики.
Здесь для нападавших нагляднее была граница запретной зоны. После
нескольких атак у них выработается рефлекс на непреодолимость, и тогда
можно будет иногда выключать поле. Состояние батарей очень заботило
инженера броневой защиты. Не ожидая подобных приключений, они
израсходовали много энергии на быструю езду...
Тор Лик поднял перископ СДФ, одновременно служивший антенной.
Приближался час, когда "Темное Пламя" создаст отражательное
"зеркало"
в верхних слоях атмосферы над городом Кин-Нан-Тэ. Путешественники
вызовут самолет и смогут посоветоваться по поводу случившегося.
Индикатор связи показал синий огонек. Для экономии энергии
решили вести переговоры без изображения, с выключенными ТВФ.
Потрясенная Тивиса бродила между могил и все никак не могла
успокоиться, коря себя за опоздание с помощью пленникам.
Тор Лик подошел к ней и хотел обнять ее, но она отступила,
отстранилась.
- Кто эти существа? Они неотличимы от людей и в то же время не
люди. Зачем они здесь? - мучительно прозвучал ее вопрос.
- Вот это, наверное, та самая опасность, на которую намекали
чиновники Торманса,- убежденно сказал Гэн.- Очевидно, они стыдятся
признать, что на планете Ян-Ях существуют такие виды - обществом это
не назовешь,- виды бандитских шаек, будто воскресших из Темных Веков
Земли!
- Да, опасность куда страшнее, чем лимаи Зеркального моря и
пожиратели черепов в лесу,- согласился Тор.
- Я вспомнил, к сожалению, поздно одну из лекций Фай Родис,-
удрученно вздохнул инженер броневой защиты,- о чудовищной жестокости,
накапливавшейся в психологии древних рас. Отсюда следовал вывод о
разных уровнях инферно у разных народов в одно и то же время. Из-за
униженности перед владыками жизни в любом образе - зверя, бога,
властелина - возникает потребность торжества через изощренное мучение
и издевательство над всеми попадающими во власть подобных нелюдей.
- Мне кажется, здесь не то! - возбужденно крикнул Тор Лик.- Как
и всякое другое, тормансианское общество накапливало моральные ресурсы
через воспитание в суровой школе жизни. Они израсходованы в
тиранической эксплуатации, и наступила всеобщая аморальность, которую
никакие грозные законы и свирепость "лиловых" сдержать не могут.
- Нет, я должна поговорить с ними! Гэн, выключайте поле.- Тивиса
направилась к проему в стене.
Появление Тивисы вызвало крики толпы, заполнявшей площадь.
Тивиса подняла руки, показав, что хочет говорить. С двух сторон
подошли, очевидно, главари - полуголый с волосами, стянутыми в узел, и
татуированный - в сопровождении своих подруг. Женщины, похожие друг на
друга, как сестры, шли, виляя худыми бедрами.
- Кто вы? - спросила Тивиса на языке Ян-Ях.
- А кто вы? - спросил в свою очередь татуированный, он говорил
на "низком", примитивном наречии планеты, с его неясным
произношением,
проглатыванием согласных и резким повышением тона в конце фраз.
- Ваши гости с Земли!
Четверо разразились хохотом, тыча пальцами в Тивису. Смех
подхватила вся толпа.
- Почему вы смеетесь?
- Наши гости! - проорал полуголый, налегая на первое слово.-
Скоро ты будешь наша...- И он сделал жест, не оставляющий сомнений в
судьбе Тивисы.
Женщина Земли не смутилась и, не дрогнув, сказала:
- Разве вы не понимаете, что катитесь в бездну без возврата, что
накопленная в вас злоба обращается против вас же? Что вы стали
собственными палачами и мучителями?
Одна из женщин, злобная, ощетинившись, как разъяренная кошка,
внезапно приблизилась к Тивисе.
- Мы мстим, мстим, мстим! - закричала она.
- Кому?
- Всем! Им! Кто умирает бессловесным скотом, и тем, кто
вымаливает жизнь, служа холуем у владык!
- А кто такой холуй?
- Гнусный раб, оправдывающий свое рабство, тот, кто, обманывая
других, ползает на животе перед владыками, кто предает и убивает
исподтишка. О, как я их ненавижу!
"Эта женщина подверглась тяжелому унижению, насилию,
поставившему ее на грань безумия",- подумала Тивиса и тихо спросила:
- Но кто обидел вас? Именно вас, лично?
Лицо женщины исказилось.
- А! Ты чистая, красивая, всезнающая! Бейте ее, бейте всех! Что
стоите, трусы! - завизжала она.
"Психопатка!" - подумала Тивиса. Она вглядывалась в лица
приближавшихся к ней людей и ужаснулась: ни одной мысли не было в них.
Дикая и темная, плоская, как блюдечко, душа недоразвитого ребенка
смотрела на нее глазами этих людей.
И Тивиса отступила в ворота как раз вовремя. Гэн Атал, следивший
за переговорами с рукой на кнопке, замкнул защиту. Отброшенные
преследователи покатились по плитам древней площади.
Тивиса схватилась за щеку, как всегда в минуту разочарования и
неудач.
- Что ты можешь еще, Тихе? - спросил Тор Лик, называя ее
интимным именем, придуманным еще во время подвигов Геркулеса.
- Будь вместо меня здесь Фай Родис! - с горечью сказала Тивиса.
- Боюсь, что и она не добилась бы от них ничего хорошего. Разве
что применила бы свою силу массового гипноза... Ну, остановила бы их,
а что дальше? Мы их тоже остановили, но не избивать же их лазерным
лучом, спасая наши драгоценные жизни!
- О нет, конечно.- Тивиса умолкла, прислушиваясь к шуму толпы,
доносившемуся через ограду кладбища.
- Может быть, им нужны наркотики? - спросил Гэн Атал.- Помните,
как широко были распространены наркотики в старину, особенно, когда
химия изобрела наркотик дешевле, эффективнее, чем алкоголь и табак?
- Не сомневаюсь, что у них есть одурманивающие средства.
Достаточно взглянуть, как они двигаются. Но суть бедствия в другом - в
потере человечности. В давние времена случалось, что дикие звери
воспитывали маленьких детей, случайно брошенных на произвол судьбы.
Известны дети-волки, дети-павианы, даже мальчик-антилопа. Разумеется,
могли выжить только индивиды, одаренные особым здоровьем и умственными
способностями. И все же они не стали людьми. Дети-волки даже
утрачивали способность ходить на двух ногах. Вот что делается с
человеком, когда инстинкты и прямые потребности тела не
дисциплинированы воспитанием.
- Не удивительно,- сказал Тор Лик.- Давно известно, что мозг
человека стал могущественным, лишь развиваясь в социальной среде.
Первые годы жизни ребенка имеют гораздо большее значение, чем думали
прежде. Но...
- Но общество, а не стадо воспитало человека,- подхватила
Тивиса.- Человек был групповым, но не стадным животным. А толпа -
стадо, она не может накопить и сохранить информацию. Преступно лишать
людей знаний, правды; омерзительная ложь привела человека к полной
деградации. Руководимые лишь простейшими инстинктами, подобные люди
сбиваются в стадо, где главное развлечение - садистские удовольствия.
И перестроить их психику, как и детей-волков, непосредственно
обращаясь к человеческим чувствам, нельзя. Надо придумывать особые
методы... Как все-таки я жалею, что с нами нет Родис.
- Что мешает вызвать ее сюда? - спросил Тор.
- Афи, неужели ты не догадался, что Родис осталась заложницей во
дворце владык? - сказал Гэн Атал.- И будет там, пока все мы не
вернемся в "Темное Пламя".
- Смотрите, они перебрались через стену! - воскликнула Тивиса.
Осаждающие догадались, что защитное поле перекрывает только
ворота, и полезли через стену. Скоро ревущее скопище уже бежало по
кладбищу, тесня и толкая друг друга, в проходах между памятниками. У
синих глазурованных столбиков нападающих отбросило назад. Заработали
два угловых СДФ. Гэн Атал установил минимальное напряжение защитного
поля, проницаемое для света и сильного оружия, которого у нападавших
не было.
Никогда земляне не могли представить, что человек может дойти до
такого скотства. Взбешенные неудачей, жители Кин-Нан-Тэ выкрикивали
ругательства, кривлялись, плевались, обнажая, выставляя постыдные, с
их точки зрения, части тела, даже мочились и испражнялись.
Низкий, похожий на отдаленный гром сигнал звездолета принес
небывалое облегчение. Синий огонек СДФ заменился желтым. "Темное
Пламя" запрашивал связь. Тор Лик выключил поле у ворот, где стал на
страже Гэн, и третий СДФ начал передачу. Гриф Рифт спросил:
- Насколько хватит круговой защиты?
- Все зависит от того, как часто нас будут штурмовать,- ответил
Тор.
- Рассчитывайте на самое худшее.
- Тогда самое большое - на восемь часов.
Гриф Рифт сверится с картой Торманса.
- Наш дисколет пролетит эти семь тысяч километров за пять часов.
Скоростная ракета пришла бы через час, но при недостаточном знании
физики планеты ее нельзя нацелить с нужной точностью. Может быть, вам
пробиться за город?
- Нельзя. Боюсь, что без жертв не обойтись.
- Вы правы, Тор. Потому не стоит присылать и дискоид. Пусть
тормансиане сами разберутся. Их самолеты пролетят до Кин-Нан-Тэ тоже
не более пяти-шести часов. Сейчас свяжусь с Родис. Подключаю ТВФ и
памятную машину. Дайте видеоканал для снимков. И держитесь!
Тор Лик наскоро передал круговую панораму и выключил связь.
Вовремя! Гэн Атал подал знак опасности, и снова третий СДФ загородил
ворота.
Время шло, а толпа с прежним упорством и тупостью бесновалась у
границ, обозначенных синими столбиками. Гэн Атал досадовал, что не
догадался захватить со звездолета батареи психического действия,
созданные на случай нападения животных. Эти батареи разогнали бы
одичавших тормансиан, вызвав у них чувство животного ужаса. Подобное
защитное устройство здесь пригодилось бы как никогда прежде, но сейчас
оставалось только ждать. Дикую толпу можно было бы уничтожить, но
такая мысль даже в голову не могла прийти землянам.
В это время в одах Цоам Фай Родис объясняла инженеру Таэлю
случившееся и просила его немедленно отправить самолеты на выручку.
- Полетами из-за недостатка горючего распоряжается только Совет
Четырех.
- Так доложите сейчас же Совету, а еще лучше - самому владыке.
Таэль стоял в нерешительности.
- Вы понимаете, насколько у нас мал запас времени! - удивленно
воскликнула Родис.- Что же вы медлите?
- Для меня очень непросто доложить владыке,- хрипло сказал Таэль
- будет скорее, если вы сами...
- Что же вы не сказали сразу! - И Фай Родис устремилась в покои
председателя Совета Четырех.
На счастье, Чойо Чагас не выезжал сегодня. Через полчаса Родис
ввели в зеленую комнату, ставшую уже постоянным местом ее встреч с
владыкой Торманса.
- Я предвидел подобную возможность,- сказал Чойо Чагас,
посмотрев на переданный со звездолета снимок,- поэтому управители на
местах отговаривали ваших исследователей от рискованного путешествия.
- Но им же не объяснили степень опасности!
- Каждый зональный управитель стыдится, вернее, боится говорить
об этих нелюдях. Их зовут "оскорбителями двух благ".
- Двух благ?
- Ну конечно,- долгой жизни и легкой смерти. Они отказались от
той и другой и поэтому должны быть уничтожены. Государство не может
терпеть своеволия. Но они спасаются в заброшенных городах, а
недостаток транспорта затрудняет борьбу с ними, и они остаются позором
для зонального управителя.
- Мы непозволительно медлим,- сказала Родис,- потерянные минуты
могут обернуться гибелью наших товарищей. Хотя они надежно защищены,
но емкость батарей ограниченна.
Узкие, непроницаемые глаза Чойо Чагаса пристально следили за
Родис.
- Ваши девятиножки обладают убийственной силой. Я помню, как они
разнесли дверь в этом дворце, - язвительно улыбнулся владыка.
- Конечно, у каждого СДФ есть резательный луч, инфразвук для
обрушения препятствий, наконец, фокусированный разряд... Но я не
понимаю вас!
- Такая проницательная женщина и не может понять, что, вместо
того чтобы расходовать энергию на защитное поле, надо истребить
негодяев.
- Они этого не сделают!
- Даже если вы прикажете им?
- Я не могу отдать такого безнравственного приказа. Но если б
даже и попыталась, все равно никто его не исполнит. Это один из
главных устоев нашего общества.
- Непостижимо! Как может существовать общество на таких зыбких
устоях?
- Объясню вам после, а сейчас прошу, не тратя времени, отдайте
приказ! Мы можем послать свой дисколет, но он летает не быстрее ваших
охранных самолетов, и главное - мы не знаем, как обращаться с такой
дикой толпой по вашим законам. Что вы применяете в подобных случаях?
Успокоительную музыку или ГВР - Газ Временной Радости?
- Газ Радости! - сказал Чойо Чагас со странной интонацией.-
Пусть будет так! На сколько часов у ваших людей хватит энергии? Разве
нельзя послать им ракету с батареями с вашего всесильного корабля?
Родис взглянула на браслет, зафиксировавший момент получения
сигнала из города Кин-Нан-Тэ.
- Запаса энергии хватит часов на семь. А посадить ракету точно
без корректирующих станций не удастся. Мы убили бы своих товарищей:
слишком мала площадь, на которой они окружены.
Чойо Чагас встал.
- Я вижу, как вас заботит их судьба. В конце концов, вы не так
уж бесстрастны, как хотите казаться нам, обитателям Ян-Ях! - Он
повернул маленький диск на столе и направился в соседнюю комнату.- Я
приду через минуту!
Его ждал высокий худой "змееносец" со впалыми глазами и
тонкогубым, по-лягушечьи широким ртом.
- Пошлите два самолета из резерва охраны в Кин-Нан-Тэ на выручку
наших гостей с Земли,- начал владыка, глядя поверх склоненного в
почтительном поклоне чиновника.- Защита у них проработает еще семь
часов,- продолжал Чойо Чагас,- следовательно, через семь с половиной
будет уже поздно. Слышите - через семь с половиной!
- Я понял, великий! - Чиновник поднял на владыку преданные
глаза.
- "Оскорбители" должны быть истреблены все до последнего. На
этот раз без пыток и процедур - просто уничтожены!
"Змееносец" поклонился еще ниже и вышел. Чойо Чагас вернулся в
зеленую комнату, говоря себе: "Посмотрим, так ли они младенчески
наивны, как заверяет эта Цирцея. Пусть это будет своего рода
эксперимент".
- Приказ отдан! Мои приказы здесь выполняются!
Фай Родис поблагодарила взглядом и неожиданно насторожилась.
- О каком эксперименте вы думаете?
- Мне самому хотелось бы задать вам несколько вопросов,-
поспешно сказал Чойо Чагас.- Будете ли вы после полученного урока
стремиться в удаленные области планеты?
- Нет. Эта экскурсия была вызвана исключительно желанием наших
исследователей увидеть первобытную природу Ян-Ях.
- Что ж, они ее увидели!
- Опасность пришла не из природы. "Оскорбители" - продукт
человеческого общества, построенного на угнетении и отсутствии
равенства.
- О каком равенстве вы говорите?
- Единственном! Равенстве одинаковых возможностей.
- Равенство невозможно. Люди так различны, следовательно, не
равны и их возможности.
- При великом разнообразии людей есть равенство отдачи.
- Выдумка! Когда ограниченные ресурсы планеты истощены до
предела, далеко не каждый человек достоин жить. Людям там много надо,
а если они без способностей, то чем они лучше червей?
- Вы считаете достойными только тех, у кого выдающиеся
способности? А ведь есть просто хорошие, добрые, заботливые работники!
- Как их определить, кто хорош, кто плох? - пренебрежительно
улыбнулся Чойо Чагас.
- Но это же так просто! Даже в глубокой древности умели
распознавать людей. Не может быть, чтобы вам были незнакомы такие
старые слова, как симпатия, обаяние, влияние личности?
- А каким вы находите меня? - спросил Чойо Чагас.
- Вы умны. У вас выдающиеся способности, но вы и очень плохой
человек, а потому очень опасный.
- Как вы это определили?
- Вы хорошо знаете себя, и отсюда ваша подозрительность, и
комплекс величия, и необходимость постоянного попирания людей, которые
лучше вас. Вы хотите обладать всем на планете. Хотя иррациональность
такого желания вам ясна, оно сильнее вас. Вы даже отказываетесь от
общения с другими мирами, потому что невозможно овладеть ими. К тому
же там могут оказаться люди выше вас, лучше вас и чище вас!
- Чтица мыслей! - Чойо Чагас старался скрыть свои ощущения под
обычным выражением презрительного высокомерия.- С некоторых пор... с
некоторых пор я хочу владеть и тем, чего нет, чего не было еще на моей
планете.
Чойо Чагас круто повернулся и вышел из комнаты.
Тивиса очнулась от самогипноза. С его помощью земляне по очереди
избавлялись от зрелища беснующейся толпы - смотреть на это было свыше
человеческих сил.
"Мстители" обладали неутомимостью психопатов. Вид троих землян,
бесстрастно и неподвижно сидевших, поджав ноги, на каменной плите,
приводил толпу в неистовство.
"Может быть, нам следовало изобразить испуг, чтобы они немного
успокоились",- подумала Тивиса. Почти пять часов прошло со времени
разговора со звездолетом. Тивиса не сомневалась, что помощь придет
своевременно, но последние часы пассивного ожидания в осаде показались
неимоверно долгими. А после пробуждения каждая минута усиливала
тревогу. Большинство людей Земли в Эпоху Встретившихся Рук обладали
способностью предвидения событий. Когда-то люди не понимали, что
тонкое ощущение взаимосвязи происходящего и возможность заглянуть в
будущее не представляет собою ничего сверхъестественного и в общем
подобно математическому расчету. Пока не было теории предвидения,
события могли предвидеть только люди, особо одаренные чувством связи и
протяженности явлений во времени. Считалось, что они обладают особым
даром ясновидения.
Теперь психическая тренировка позволяла каждому владеть этим
"даром", естественно при разной степени способностей. Женщины
издревле
в этом были способнее мужчин.
Тивиса прислушивалась к своим ощущениям - они отчетливо
суммировали гибельный итог. Неотвратимая смерть, словно эта
колоссальная пагода за воротами, нависала над ними. В тоскливом
желании отдалить познание неизбежного Тивиса села в изголовье
безмятежно спящего Тора и грустно вглядывалась в бесконечно дорогое,
мудрое и одновременно по-детски наивное лицо. Сознание безвыходности
подступало все сильнее, и с ним росли нежность и странное ощущение
вины, как будто это она виновата, что не сумела защитить своего
возлюбленного.
Астрофизик, почувствовав ее взгляд, поднялся, разбудил Гэн
Атала. Мужчины прежде всего осмотрели СДФ.
- Минимальный расход установлен удачно,- тихо сказал Тор Лик,-
но запас очень мал...
- Две нити из двадцати семи, и то лишь с резонансной накачкой,-
согласился Гэн Атал, сидевший на корточках перед СДФ.
- В моем три...
- Если самолеты не придут в рассчитанный срок, вызовем "Темное
Пламя".
Встревоженный Гриф Рифт сообщил, что Родис была у самого
владыки. При ней отдали приказ. Помощь должна прибыть с минуты на
минуту. Рифт просил не выключать канала, пока он наведет справки.
Прошло еще полчаса... Сорок минут. Самолеты не появлялись над
Кин-Нан-Тэ. Вечерняя тень огромной пагоды пересекала все кладбище.
Даже "мстители" приутихли. Они расселись на дорожках и могилах и,
обхватив руками колени, следили за землянами. Догадывались ли они, что
защитное поле, вначале скрывавшее путешественников тонкой стеной
тумана, становится все прозрачнее? Время от времени кто-нибудь метал
нож, будто пробуя силу защитной стены. Нож отлетал, звенел о камни, и
все снова успокаивались.
Голос Гриф Рифта на милом земном языке вдруг ворвался в
настороженную тишину кладбища, вызвав ответный шум толпы.
- Внимание! Тивиса, Гэн, Тор! Только что Родис говорила с Чойо
Чагасом. Самолеты пробиваются сквозь бурю, свирепствующую на равнине
Мен-Зин. Придут с опозданием. Экономьте батареи насколько возможно,
сообщайте положение в любой момент, жду у пульта!
"Внезапная буря здесь, в самых спокойных широтах Торманса? И
почему об этом стало известно только сейчас, когда в индикаторах
батарей горела последняя нить?" Тор Лик сумрачно открыл задний люк СДФ
и не успел вытащить атмосферный зондоперископ, как Гэн Атал протянул
ему свой.
Тор Лик молча кивнул. Разговаривать стало труднее. Защитное поле
уже не глушило рев толпы. Сверкающий цилиндр, взлетевший в небо,
заставил "мстителей" приутихнуть. Всего две минуты потребовалось,
чтобы убедиться в полном спокойствии атмосферы на много километров к
экватору от Кин-Нан-Тэ, так же как и в отсутствии самолетов по крайней
мере на расстоянии часа полета.
- Чойо Чагас лжет. Для чего им нужна наша смерть? - воскликнула
Тивиса.
Мужчины промолчали. Гэн Атал вызвал "Темное Пламя".
- Поднимаю звездолет! Держитесь, сокращая поле,- коротко сказал
Гриф Рифт.
Гэн Атал проделал в уме мгновенный расчет: взлет из
стационарного состояния - три часа, посадка - еще час. Нет! Поздно!
- Пробивайтесь за город, раскидав толпу инфразвуком! - крикнул
командир.
- Бесполезно. Далеко не уйдем. Мы слишком долго ждали, поверив в
самолеты Чагаса, иначе бы постарались закрепиться в каком-нибудь
здании,- с виноватой ноткой сказал инженер броневой защиты,- осталось
одно. Но очень опасное... Позовите всех, Рифт, мы попрощаемся на
всякий случай. Только скорее.- Гэн Атал поспешно выключил передачу.
Тивиса, обняв своих друзей, с бесконечной нежностью сказала Тор
Лику:
- Мне было с тобой всегда светло, Афи, и будет до конца. Я не
боюсь, только очень грустно, что здесь и это так... безобразно. Афи, у
меня с собой кристалл "Стражей во Тьме"...
Из прозрачного многогранника зазвучала суровая мелодия ее
любимой симфонии тревожным ожиданием неведомого.
Тивиса поднялась и медленно пошла по каменной дорожке, скользя
взглядом по окружающим руинам, а мысли шли своей чередой, ясные,
полные великой печали, приобщавшей ее к неисчислимому сонму мертвых,
прошедших свой путь на утраченной Земле и здесь, на чужой планете,
бьющейся в плену инферно.
Кладбище, как в старину на Земле, служило для привилегированных
мертвецов, удостоенных захоронения в центре города, под сенью древнего
храма. Тяжелые плиты были испещрены изящными иероглифами, сверкали
позолотой.
Тивиса смотрела на статуи прекрасных женщин с горестно
опущенными головами и мужчин в последнем порыве предсмертной борьбы;
птиц, распластавших могучие крылья, уже бессильные поднять их в полет;
детей на коленях, обнимавших камень, навсегда укрывший родителей.
Человек, придя на новую планету, стер с ее лица сформировавшуюся
здесь жизнь, оставив лишь жалкие обрывки некогда гармонической
симфонии. Он выстроил эти города и храмы, гордясь содеянным, возвел
памятники тем, кто особенно преуспел в покорении природы или в
создании иллюзий власти и славы. Неразумное потакание инстинктам,
непонимание, что от законов мира нельзя уйти, а можно лишь согласовать
свои пути с ними, привело к чудовищному перенаселению. По всей планете
снова прошла смерть, теперь уже природы. И в итоге - брошенные города
и навсегда забытые кладбища... А сегодня останки людей светлого мира
Земли смешаются с тленом безымянных могил, останками бесполезной
жизни.
"Бесполезной и бессмысленной"? Тивиса содрогнулась. Никогда на
Земле ей не приходило в голову, что жизнь, устремленная в глубины
вселенной, наполненная радостью помогать другим, собирать красоту,
узнавать новое, ощущать собственную силу, может оказаться не имеющей
смысла. Но здесь!..
Тивиса так ярко представила себе миллиарды ясных детских глаз,
смотрящих в мир, не ведая о наполняющем его зле и горе; бесчисленных
женщин, с любовью и надеждой ждущих счастья и клонящихся, как трава,
под смертельным ветром жизни; мужчин, чье доверие и достоинство
попраны тяжким катком лживой власти; животных, чьи ноздри раздувались,
уши прядали, глаза озирались в напряженном внимании сохранить свои
мимолетные, как искорки, жизни. Зачем? Во имя чего эта жизнь? Здесь, в
этом окружении смерти и отвратительно деградировавшей мысли, этот
древний вопрос был обострен сознанием опасности.
Жестокая печаль предчувствия теснила Тивису, когда ее взгляд
приковался к статуе девушки в покрывале. Бесстрашное лицо, гордый
очерк тела, отчаяние сцепленных рук - вся трагическая сила печали о
прошлом и упрямой веры в красоту грядущего, противоречивое сочетание
которых и составляет человека.
Тор Лик и Гэн Атал торопились. Если тросик зондоперископа
выдержит вес человека, то есть еще возможность выбраться из ловушки, в
которой они очутились благодаря невиданному предательству.
Они всматривались в обвалившиеся этажи древней пагоды, выбирая
место, где мог бы закрепиться баллон с парашютом. Второй цилиндр
взлетел и мелькнул мгновенной вспышкой, исчезнув в темной нише. Гэн
Атал осторожно подергал тоненький тросик, потянул сильнее... Прибор
закрепился! Опоясанный более прочным тросом Гэн Атал с бесконечной
осторожностью полез по почти невидимой нити на недоступный второй этаж
пагоды. Предприятие требовало той необыкновенной выносливости и
развития мышц, какими обладали только земляне. Медленно, медленно
инженер броневой защиты продвигался вперед и вверх.
Тор и Тивиса стояли у СДФ, готовые втянуть Гэн Атала назад в
случае обрыва тросика зонда. Тор Лик плечом почувствовал свою
возлюбленную. Она казалась спокойной, но была напряжена, будто
взведенная перед последним усилием пружина.
Гэн Атал уцепился за край обрушенного порога, посыпались камни.
Он пошатнулся, припал на колено и отчаянным усилием втянул себя в
нишу. Через несколько секунд, закрепив трос, он появился во весь рост
в полутемной впадине. Толпа дико заревела, бросилась к барьеру.
Земляне отступили к последнему СДФ. Тивиса схватилась за трос,
симфония "Стражей Тьмы" замерла на долгой, протяжной ноте. Гэн Атал
сверху увидел, как "мстители" пересекли границу синих столбиков.
- Тор, скорее, держите их инфразвуком,- у него самостоятельный
заряд,- закричал он,- батареи гаснут! Только осторожней!
Тивиса и Тор взглянули вверх на гигантскую ветхую башню,
закрывшую закатное чистое небо.
- Пусть! - согласилась Тивиса.- Держи меня крепче, Афи!
Тор Лик повернул рупор на толпу. Два СДФ у столбиков будто
вздохнули: защитное поле погасло. С неистовым воем "мстители"
устремились к чете обнявшихся землян. Низкий, непередаваемо грозный
рык инфразвука остановил, отбросил, разметал передние ряды, но задние
напирали, давя упавших. Тор Лик включил всю силу заряда:
закувыркались, попадали фигуры, с воплями поползли прочь, но не ушли:
колоссальная башня рухнула неотвратимо, погребая землян и нападавших и
засыпая древние могилы.