Давно окончилась "звездочка" памятной машины - фильма об
экспедиции на Торманс, а ученики сидели, окаменев от впечатлений.
Учитель не тревожился за крепкую психику девушек и юношей Эры
Встретившихся Рук и дал им прочувствовать увиденное. Первыми очнулись
Кими и Пуна, всегда самые быстрые.
- Я постарела на тысячу лет! - воскликнула Пуна.- Какой страшный
мир! И в нем живут наши земные люди. Я чувствую себя отравленной, и
надолго. Может быть, мне нельзя смотреть инферно?
- Не постарела, а поумнела,- улыбнулся ей учитель.- Умнеть
всегда нелегко. Теперь вы становитесь взрослее, если постигли, что
познания, которые дает вам школа, и испытания, которым она вас
подвергает, совсем не для того, чтобы набить ваши головы простой
суммой законов и фактов. Это коридор необходимости, через который надо
пройти каждому, чтобы выпрямить свои инстинкты, научиться чувству
общественного сознания, и прежде всего осторожности в действиях и
тонкости в обращении с людьми. Коридор предельно узок и
труднопроходим.
- Теперь я все понимаю,- согласилась Пуна,- и даже казавшиеся
ненужными охранительные системы. Это абсолютно необходимо! Чем сложнее
структура общества, тем легче оно может обрушиться в инферно. И еще,-
заторопилась девушка,- все: мысли, поступки и мечты - должно уменьшать
страдания и увеличивать свободу всем другим людям.
- О да, ты права! - волнуясь, сказал Кими.- У меня другое, очень
странное впечатление. Земля стала в тысячу крат милее и прекраснее. Я
сейчас понял, как уютен наш дом в бесконечности мира и чего стоило его
создать. Но все это как будто тонкий занавес, скрывающий за собой
бездну тьмы и в прошлом человечества и в судьбе планет. Я буду
историком, как она, буду работать в Академии Горя и Радости.
- "Она" - это Фай Родис, конечно? - спросил учитель.
- Да! - гордо ответил Кими.- Ивы убедитесь, что я не ошибся в
выборе.
- Внучка Фай Родис учится в школе третьего цикла в южном
полушарии, около Дурбана,- лукаво сказал учитель.
- Как? - вспыхнул Кими.
- У Фай Родис оставалась на земле дочь, ставшая женой сына Гриф
Рифта. У них дочь и сын,- пояснил учитель,- есть потомки и других
звездолетчиков. Я знаю о сыновьях Чеди и дочерях Эвизы, которые
явились на свет уже после возвращения их с Торманса,- добавил он.
- Хотя одна вернулась с физической раной и, наверное, обе - с
душевными,- заметила Дальве.- Нельзя безнаказанно пройти через
инферно, как пришлось им обеим. Мне в первый раз стало страшно, когда
я поняла, как хрупка человеческая культура. Они, тормансиане, достигли
космоса, одолели невообразимое пространство, получили от судьбы
хорошую планету...
- Да! И, разграбив ее, скатились в темную пропасть, в инферно,
убивая и озлобляясь,- добавила сдавленным от волнения голосом Иветта.
- Все у них обратно нашему миру, будто в Тамасе. Яркая
индивидуальность, большие способности вместо служения обществу делают
из человека замкнутого эгоиста, зачем-то самого себя превозносящего,-
сказала мечтательная Кунти.
А Миран, еще более хмурый, чем всегда, добавил:
- Я воспринял всю глубину падения тормансиан, когда выяснилось
их отношение к художникам. Они не понимали, что люди искусства
крупицами отвоевывали у смерти во времени, у разброса в пространстве
красоту, мечту, идеал несостоявшегося, но возможного, слагая лестницу
подъема из инферно, прочь от размытых чувств и мгновенного счастья
природы.
- Отлично сказано, Миран,- похвалил учитель.- Именно в том,
чтобы помогать подыматься из инферно, и состоит назначение художника.
Без этого есть лишь слепой талант, как бы велик он ни был. Спектр
очарования природы: звериная сила тела, чувство бесконтрольного
приволья, водоворот вечного кочевья, охоты, сражения, "злые" чары
темной страсти - все, что составляет анимальную сущность диких сыновей
и дочерей Земли. Этому могучему и древнему волшебству вы
противопоставите свет и безграничную вселенную ноосферы - поверх
темных глубин побежденного самим собой "я".
- А что случилось дальше с экипажем "Темного Пламени" здесь, на
Земле? - спросила Пуна.
- Вы прочитаете об этом во многих романах, увидите в нескольких
фильмах, посвященных дальнейшей судьбе вернувшихся,- ответил учитель.
- Мы говорим о вернувшихся,- сказал Кими,- а что случилось на
Тормансе? Известна ли судьба Вир Норина и Таэля? Неужели звездолет
улетел сразу после гибели Родис, бросив все на произвол судьбы? Не
могли наши люди сделать так!
- Не могли! - согласился учитель.- И я ждал этого вопроса. Вот
дополнительная "звездочка", записанная на "Темном Пламени".
Она
короткая. Советую посмотреть ее немедленно, пока остра память о
пережитом...
Вир Норин за минуту до катастрофы переключился на звездолет и
видел все в боковом створе его экрана, так же как и Таэль, через
девятиножку Эвизы, взятую из святилища.
Таэль повалился на каменный пол здания, где он ждал Родис. Звон
СДФ заставил его подняться. Вир Норин требовал, чтобы ему немедленно
добыли черный балахон с капюшоном, как у карателей.
- Что вы будете делать. Вир? Родис, единственной во вселенной
Фай Родис больше нет!
- Но есть погубивший ее аппарат. Я не сомневаюсь, что он только
один. Иначе они убили бы одновременно нас обоих. Таэль, будьте
землянином! Действуйте! Я иду к вам.
Сю-Те, заплаканная, страдающая, но не сломленная, осталась ждать
Вир Норина у развалившихся стен старинной садовой постройки под
охраной девятиножки.
Когда Вир Норин прибежал в лабораторию имени Зет Уга, Таэль уже
добыл костюм ночного карателя. Вир Норин спустился в подземелье.
Миновав галерею, ведущую в пятый храм, он уверенно вышел на площадь к
памятнику Всемогущему Времени. У главных ворот храма "лиловые" в
обычной своей форме разгоняли толпу разбуженных взрывом обывателей. От
Вир Норина испуганно шарахались встречные, а двух карателей,
дежуривших в воротах, он заставил себя не видеть. По саду рыскали едва
заметные фигуры, выслеживавшие кого-то. Вир Норин подумал о
проницательности и быстроте мышления Фай Родис, спасшей от большой
опасности ядро зарождавшихся сил сопротивления Торманса.
Беготня черных карателей облегчила задачу. Никем не замеченный,
Вир добрался до пятого храма и, хорошо зная его устройство, поднялся
по западной лестнице в верхний коридор, где по-прежнему толпилось не
менее полусотни черных. Медленно, как бы невзначай, продвигаясь вдоль
стены, астронавигатор слышал обрывки фраз, складывавшихся в ясную
картину:
- Чего ждем? Вот сам приедет... А другого изловили?..
Прикончили? Эх; теряем время! Разве не видишь - этот, чей аппарат,
убил себя!
Около аппарата, наполовину вдвинутого в комнату Родис, лежал
обезглавленный труп. Очевидно, изобретатель, не желая более служить
владыкам, сунул голову под рассекающий луч.
- Эй ты там! Чего суешься? Иди сюда! - окликнул Вир Норина
распоряжавшийся здесь человек с нашитой на балахоне серебряной змеей.
Вир Норин бестрепетно подошел, вонзая свой взгляд в темноту
прорезей балахона.
- Да, правильно, я приказал тебе стоять тут! Никого не подпускай
к машине, отвечаешь медленной смертью в кислотной бочке!
Вир Норин поклонился, встал около машины, сутулясь, чтобы скрыть
свой рост. Улучив минуту, он рассовал в разных местах аппарата четыре
соединенных проводами кубика, постоял немного и вышел тем же путем,
каким пробрался сюда.
К удивлению и страху карателей, тщательно охраняемый аппарат
вдруг стал сам по себе накаляться, вызвал пожар, который едва
потушили. Остался безобразный корявый слиток металла, похожий на
скульптуры прошедших времен. Ген Ши неистовствовал, приказав взорвать
дом, где жил Вир Норин. Заминированное по всем правилам инженерного
искусства здание обрушилось, вызвав панику во всем районе. Оно
погребло бы под своими развалинами не только Вир Норина, но и не менее
трехсот жильцов, если бы они не были заблаговременно удалены
посланцами Таэля. Инженер знал своих владык и их чудовищное
пренебрежение к человеческой жизни...
Взрыв здания замел следы Вир Норина в городе Средоточия
Мудрости. Теперь дело было за надежным убежищем для астронавигатора и
его подруги.
А пока Вир Норин, расхаживая перед СДФ, объяснял своим спутникам
причины, по которым он остается на Тормансе. Если раньше у него были
колебания, неуверенность в правоте поступка, то сейчас нет и следа
сомнений.
Фай Родис погибла, не успев укрепить светлого дела,- он
останется для помощи тормансианам. Он отдает себе отчет и в том, что
ему не заменить Родис, и что налицо смертельная опасность, и как
огромна утрата прекрасной Земли. Но у него появилась душевная опора,
корень в чужой почве, утешение великой любовью. Вир подтолкнул к
экрану смущенную Сю-Те. Она стояла с распухшими от слез глазами и
носом, с горящими щеками, опустив голову, маленькая, добрая и
прелестная.
Земляне поняли: разлука не будет безысходной для их друга, а
гибель во имя гигантской цели никогда не пугала жителей Земли.
- Выполняйте завет Родис, милые друзья! - сказал Вир Норин.-
Помните ее последние слова. Только мы с вами слышали их. Рифт!
- Какие? Что же вы молчите? - спросила Чеди, заплаканная не
меньше Сю-Те. Она стояла в стороне от других, прижавшись к Эвизе
Танет. В этой скорбной и тоскующей позе, записанной видеохроникой
корабля, их и запечатлели авторы памятника "Темному Пламени".
- Узнаете из записи. У меня не хватит силы повторить. Но
последние два слова начальницы экспедиции вы должны знать немедленно:
"Кораблю - взлет!"
Гриф Рифт побелел. Казалось, командир сейчас упадет. Эвиза
бросилась было к Рифту, но он отстранил ее и выпрямился.
- Есть что-нибудь нужное вам и Таэлю, Вир Норин? - спросил он
мертвым, без интонации, голосом.
- Да! Пошлите нам последний дискоид. Отдайте все фильмы о Земле,
все материалы для изготовления ДПА и ИКП, все запасные батареи СДФ
и...- Астронавигатор запнулся: - Немного земной еды и воды. Чтобы
тормансианские друзья время от времени пробовали вкус нашего мира. Как
можно больше лекарств, не требующих специальных познаний. Все!
- Будем готовить,- отвечал Гриф Рифт,- давайте посадочное место.
Командир коснулся пульта, и пилотский сфероид звездолета
опоясался огнями - сигнал подготовки к отлету. Сердце Вир Норина
заболело от тоски. Он молча поклонился соотечественникам и выключил
СДФ.
Звездолет "Темное Пламя" прервал всякое общение с Тормансом,
будто находился на ядовитой для земной жизни планете. Убрали выходные
галереи и балконы. Гладкий корпус корабля неподвижно высился в горячем
воздухе дня и мрака ночи, как мавзолей погибшим землянам. Внутри у
экранов бессменно сидела Олла Дез. Ее изощренные руки и слух ожидали
сигналов Вир Норина или Таэля, но оба молчали. Даже совсем незнакомый
с Тормансом человек мог уловить в планетных передачах нотки смятения и
беспокойства, хотя не было сказано ни слова о гибели Родис и мнимой
смерти Вир Норина. Зачем-то выступил Зет Уг с короткой речью о дружбе
между землянами и обитателями Ян-Ях. Ни Ген Ши, ни Ка Луф не
появлялись в передачах. Чеди с Эвизой объясняли спутникам обычай
скрывать от народа все чрезвычайные происшествия, тем более если
случалось что-нибудь "наверху", как в просторечии звалась
олигархическая верхушка.
Прошли сутки. Неожиданно прекратились все передачи по общим
каналам планеты. Чойо Чагас вызывал "Темное Пламя" по секретной сети,
обещая разъяснить случившееся, и заверял, что приняты меры к
расследованию и наказанию виновников. Ему не отвечали. Говорить с ним
было не о чем. Просить позаботиться об астронавигаторе - означало
передать его в руки людей, у которых не было ни чести, ни верности
слову, ни добрых намерений. Договариваться о возвращении экспедиции, о
доставке медицинского и технического оборудования, фильмов,
произведений искусства? Это противоречило всей политике
олигархического общества. Да и о каких договорах могла идти речь, если
на планете не было законов, советов Чести и Права, никто не считался с
общественным мнением!
Владыка приказал вызывать звездолет до вечера, а затем перейти к
угрозам. Настала ночь, и по-прежнему над кустарниками побережья
высился безмолвный купол огромного корабля. И все же еще раз
звездолетчикам удалось увидеть свое "Темное Пламя" со стороны.
После прекращения связи с Вир Норином по галактическим часам
"Темного Пламени" прошло восемь стотысячных секунды, примерно
соответствовавших четырнадцати земным часам. Олла Дез отказывалась
покинуть пост, хотя ей предлагали смену все остальные члены экипажа,
окончившие подготовку к посылке дискоида и отлету. Только Мента Кор и
Див Симбел продолжали настройку пилотных установок.
Гриф Рифт, гоня неотвязные мысли о Родис, раздумывал над
списками погруженных в дисколет вещей, стараясь не упустить решающе
важного, как будто Вир Норина покидали на необитаемой планете.
Отсутствие связи начинало тревожить командира. Думать о каких-либо
новых жертвах среди землян или тормансианских друзей было невыносимо.
А столица упорно молчала, и неизвестность происходящего томительно
растягивала время даже для терпеливых землян.
Рифт подумывал, не ответить ли Чойо Чагасу и осторожно
выспросить о судьбе Таэля, когда наконец зазвенел вызов и на экране
появился Вир Норин... Сыщики "лиловых" все же добрались до подземелья
Храма Времени, но нашли его пустым и обработанным уничтожающим запахи
составом. Архитекторы отыскали обширное убежище на окраине столицы,
недалеко от высохшего озера. Туда, на древнее поле битвы, и надо
сажать беспилотный дискоид.
Вир Норин дал координаты и посторонился. Инженер Таэль в низком
поклоне приветствовал земных друзей и поднес к приемнику СДФ два
стереоснимка. Без пояснений Вир Норина звездолетчики не узнали бы, кто
эти сановники, сидевшие мертвыми в роскошных черных креслах, с
искаженными от ужаса лицами. Страшные неизвлекаемые ножи Ян-Ях торчали
из скрюченных тел. Ген Ши и Ка Луф понесли заслуженную кару, не
дождавшись суда и следствия Чойо Чагаса, на котором они сумели бы
вывернуться. Сотни рабски послушных людей запутали бы владыку
нагромождением лжи. Но вмешались другие судьи - "Серые Ангелы",
возобновившие свою деятельность с неслыханным могуществом.
- Наказаны смертельно еще двадцать главных виновников
нападения,- с гневным торжеством сообщил инженер.
- Чего вы этим добьетесь? - спросил Гриф Рифт.
- Это было необходимо. Надо быть систематичными и абсолютно
беспощадными в защите от беззакония, лжи и бесчестия. Вы сами на Земле
тщательно соблюдаете в общественных отношениях третий закон Ньютона:
действие равно противодействию,- противопоставляя немедленное
противодействие, а не пытаясь дожидаться, как в древности,
вмешательства Бога, судьбы, владыки... Подолгу ждали люди воздаяния
своим палачам, а века шли, накопляя зло и усиливая власть скверных
людей. Тогда ваше общество взяло на себя функцию божественного
воздаяния Немезиды: "Мне отмщение, и аз воздам!" - быстро искоренив
подлости и мучения. Вы не представляете, сколько накопилось у нас
человеческой дряни за много веков истребления лучших людей, когда
преимущественно выживали мелкодушные приспособленцы, доносчики,
палачи, угнетатели! Мы должны руководствоваться этим, а не слепо
подражать вам. Когда тайно и бесславно начнут погибать тысячи
"змееносцев" и их подручных - палачей "лиловых",- тогда
высокое
положение в государстве перестанет привлекать негодяев. Мы многому
научились от Родис и от всех вас, но способы борьбы придется
разрабатывать нам самим. Прекрасные картины Земли и могучий ум Вир
Норина будут нашей опорой на долгом пути. Нет слов благодарности вам,
братья! Вот этот памятник навсегда останется с нами,- Таэль показал
снимок "Темного Пламени", сделанный телеобъективом с ближних к
звездолету высот.
Олла Дез немедленно пересняла его. В поле зрения вошла Сю-Те,
что-то сказавшая Вир Норину.
- Дискоид опустился в ста метрах от нас! - воскликнул Вир Норин
и чуть слышно добавил: - Теперь все.
Таэль, Сю-Те и Вир Норин стали перед девятиножкой. Восемь землян
выстроились прощальной шеренгой. Чеди, не выдержав молчания, крикнула:
- Мы прилетим, Вир, обязательно прилетим!
- Когда окончится Час Быка!.. И мы постараемся, чтобы это
свершилось скорее,- ответил Вир Норин.- Но если демоны ночи задержат
рассвет и Земля не получит от нас известия, пусть следующий звездолет
придет через сто земных лет.
Вир Норин протянул правую руку к браслету. Экран ТВФ корабля
стал черным и немым. Одновременно на пульте потух зеленый огонек
астронавигатора. Единственный глазок - не человека Земли, а
тормансианина Таэля - остался гореть как символ восстановленного
братства двух планет.
Обратный путь "Темного Пламени" оказался гораздо труднее полета
к Тормансу, еще раз доказав - опасное несовершенство ЗПЛ. По каким-то
причинам звездолет уклонился от рассчитанной траектории. Вместо того
чтобы упасть, подобно ястребу на добычу, прямо с высоких широт
Галактики к восьмому обороту ее спирали, он пронизал три спиральных
рукава и вышел к внешнему краю нашего острова Шакти в пояс
"рентгеновских", или нейтронных, звезд столь необычной плотности, что
кубический сантиметр их вещества на Земле весил бы сто миллионов тонн.
Между этими опорными столбами массивного вещества в местах
соприкосновения с наиболее плотными участками Тамаса горели особые
завихрения материи Шакти. В них, как в бездонных воронках, кружилось в
кажущемся убегании поглощаемое Тамасом излучение. Они располагались по
периферии Галактики, как бы обратно веществу нашей Вселенной. Явление
долго оставалось нераскрытым. Во времена первого знакомства с
окраинной зоной мира Шакти эти воронки называли квазарами. Сложное
устройство внешних областей Галактики и Метагалактики не излагалось в
"звездочке" возвращения "Темного Пламени". Ученики поняли
только
грозную опасность, в какой очутился корабль.
В ТВФ они увидели короткие путевые записи памятной машины
звездолета: исхудалую, черную от бессменной работы Менту Кор, неделями
не спавшего командира Гриф Рифта, измученных инженеров пилотных и
вычислительных установок Див Симбела и Соль Саина. Каждый имел своего
"телохранителя". Соль Саина опекала Эвиза, Симбела - Чеди, Рифта -
Олла Дез, а Нея Холли успевала и следить за биозащитой и охранять
Менту Кор, поить ее и кормить, массировать, усыплять, когда наступали
передышки.
"Темное Пламя" вырвался из внешней силовой зоны без повреждений,
но с истраченными запасами энергии. Второе, более удачное скольжение
по краю бездны - и звездолет пробился в двадцать шестую область
восьмого оборота, откуда осталось около трех месяцев пути до Земли. Он
опустился на то же самое плоскогорье Реват, откуда ушел одиннадцать
месяцев тому назад на планету Торманс.
- Что произошло на Земле после прибытия корабля, известно
каждому землянину и не ново для вас,- сказал учитель, погасив ТВФ, и
остановился, как бы выжидая.
- Срок, данный Таэлем, кончился! - вдруг сообразил Кими, и его
поддержали все остальные. - Пора отправлять ЗПЛ. Туда, на Торманс!
- Неужели ничего не сделано?! - вскричала Айода.- И никто не
обращался в Совет Звездоплавания?
Учитель лукаво следил за разгорающейся тревогой молодых людей.
Наконец он поднял руку, споры утихли, и все повернулись к нему.
- Вы были в прошлом году в пустыне Намиб и пропустили одно
событие, взволновавшее всю планету. Снова, как три века назад, ЗПЛ
цефеян шел в обычном пространстве около Торманса и был привлечен
сигналами автоматической станции на спутнике планеты. Кодом Великого
Кольца станция просила все ЗПЛ, направляющиеся в двадцать шестую
область восьмого рукава Галактики, совершить посадку на планете и
взять сообщение...
- Для нас, для Земли? - вскочила Пуна.- И звездолет взял?
- Взял. Какой ЗПЛ может отказаться принять почту на гигантские
расстояния, только ему доступные?
- Что было в сообщении? - хором спросили ученики.
- Не знаю. Написанное языком Торманса, оно переводится и
проверяется в лаборатории изучения этой планеты. Очень объемистая
информация обо всем, что случилось за столетие, больше - за сто
тридцать лет. Но вот эти три стереоснимка я приготовил вам...
- И вы молчали? - Айода укоризненно бросила на учителя темный,
огненный взгляд.
- Молчал до времени, теперь вы подготовлены к их восприятию,-
невозмутимо ответил учитель.
Щелкнул выключатель ТВФ.
Они узнали площадь и памятник Всемогущему Времени. Старого храма
- места гибели Родис - не было. Вместо него широко раскрывалось небу
полулунное сооружение. Лестница вела на громадную и крутую арку,
окруженную на верхней площадке открытой галереей. Оба конца галереи,
прикрытые прозрачными зонтами неизвестно как державшихся куполов,
резко, высоко и смело выдвинулись, нависая над площадью и окружающими
постройками.
- Это памятник Земле,- тихо сказал учитель,- от планеты, не
называющейся более Ян-Ях, а созвучно земному прозвищу Торманс
получившей имя Тор-Ми-Осс. На их языке оно означает то же самое, что
Земля для нас. Это и планета, и почва ее, на которой человек трудился,
выращивая пищу, сажая сады и строя дома для будущего, для своих детей,
для уверенного пути человечества в безграничный мир.
На втором снимке на фоне сооружения была скульптурная группа из
трех фигур.
- Фай Родис! - воскликнул Кими, и учитель молча кивнул, волнуясь
не меньше детей.
Родис, изваянную из черного камня, в открытой обнаженности ее
черного скафандра, несли на руках два человека с лицами Таэля и Гзер
Бу-Яма, высеченные из темно-желтой, почти коричневой горной породы.
Оба мужчины, "кжи" и "джи", положили сильные руки на плечи
друг другу.
На них свободно, скрестив ноги, сидела Фай Родис, обернув лицо к Гзер
Бу-Яму и обнимая за шею Таэля.
Скульптор почему-то изобразил Родис в широком, небрежно
намотанном тюрбане, так, как некогда увидел ее Таэль. Камень статуи,
похожий на знаменитые черные опалы Австралийского материка, весь
искрился внутренними цветными огнями. Так миллионы звезд пронизывают
мрак тропических ночей Земли, о которых часто рассказывала
тормансианам Родис, вдохновляя их красотой мира.
Долго смотрели земляне на изображение, доставленное с расстояния
в тысячу световых лет, пока учитель не заставил себя включить третий,
и последний, снимок - левого павильона.
Здесь тоже были скульптуры: Вир Норин и Сю-Те. Астронавигатор
"Темного Пламени", увековеченный в темно-красном металле, лежал,
уронив обессилевшие руки, опираясь плечами и головой на СДФ и закрыв
глаза в вечном сне. Тормансианка Сю-Те, из чистейшего белого камня,
поднимала на детских ладонях оброненные земным человеком драгоценные
дары - матовый кубик ИКП и блестящий овал ДПА.
В обеих фигурах была та волшебная недоговоренность реализма,
которая заставляет каждого видеть в живой форме чудо своей
индивидуальной мечты.
- Светлое небо! - сказал Ларк, подражая звездолетчикам.- Значит,
на Тормансе кончился Час Быка? Неужели это сделали мы, земляне: Родис,
Норин, Чеди, Эвиза и все они, стоящие сейчас на плоскогорье Реват
вокруг своего корабля?
- Нет! - ответил учитель.- Обитатели Торманса сделали это сами,
и только они сами могли подняться из инферно. Жертвы олигархического
режима Торманса даже не подозревали, что они жертвы, находящиеся в
незримой тюрьме замкнутой планеты. Они воображали себя свободными,
пока с прибытием нашей экспедиции не увидели истинную свободу,
обновили веру в здравую человеческую натуру и ее огромные
возможности,- они, которые до сих пор лишь слепо влачились за лживыми
обещаниями материального успеха. И тут же сразу встал вопрос: кто
ответит за израненную, истощенную планету, за миллиарды напрасных
жизней? До сих пор всякая неудача прямо или косвенно оплачивалась
народными массами. Теперь стали спрашивать с непосредственных
виновников этих неудач. И тогда стало ясно, что под новыми масками
затаилась та же прежняя капиталистическая сущность угнетения,
подавления, эксплуатации, умело прикрытая научно разработанными
методами пропаганды, внушения, создания пустых иллюзий. Тормансиане
поняли, что нельзя быть свободными и невежественными, что необходимо
серьезное психологическое воспитание, что надо уметь различать людей
по их душевным качествам и пресекать в корне все причиняющие зло
действия. Тогда, и не раньше, совершился поворот в судьбе планеты.
Нельзя думать, что они уже всего достигли, но они открыли себя, и свой
мир, и нас - своих братьев, как любящих друзей. Виденный вами памятник
- неоспоримое свидетельство их вдохновенной благодарности. Прибытие
нашего звездолета и действия землян послужили толчком. Родис и ее
спутники восстановили в тормансианах две гигантские общественные силы:
веру в себя и доверие к другим. Ничего нет более могучего, чем люди,
соединенные доверием. Даже слабые люди, закаляясь в совместной борьбе,
чувствуя, что на них полагаются полностью, становятся способными на
величайшее самоотвержение, веря в себя, как в других, и в других, как
в себя... Как суммируете вы значение экспедиции?
- Уничтожен еще один остров инферно во вселенной, избавлены от
ненужных мук миллиарды людей настоящего и будущего,- дружно ответили
ученики.
Учитель поклонился своим детям.
- Нельзя дать лучшего ответа, и я очень доволен.
- Мы должны поехать еще раз на плоскогорье Реват,- сказала
Иветта,- мы увидим теперь их совсем-совсем живыми!
- Вы скоро увидите живых тормансиан,- улыбнулся учитель.- По
рекомендации Машин Общего Раздумья туда направлен Звездолет Прямого
Луча с планеты Зеленого Солнца. И я думаю, что он уже на планете
Тор-Ми-Осс.