Это название в комментариях не нуждается - читаю много лет эту газету, и там печатается много информации, аргументировано и с фактами. - А это для меня, главный критерий оценки информации.

____________________________

И когда будет немного больше свободного времени - то на этом документе, я буду помещать некоторые статьи из газеты Аргументы и Факты. - И поскольку очень ограничен во времени, так как я уличный музыкант, - и очень много времени провожу в разъездах для зарабатывания на жизнь - то просто буду подчёркивать Мысли написанные Другими... - которые мыслят примерно в ту тему - на которую и я... мыслю… - Ибо и свои вещи хочется отпечатать - на что совершенно нет времени, ввиду вышеизложенного…

_____________________

,,… ЕСЛИ классическая литература, по словам Пушкина, "вышла из гоголевской" "Шинели", то вся современная российская фантастика - из романов братьев Стругацких. "Трудно быть богом", "Пикник на обочине", "Понедельник начинается в субботу" и прочее зачитывали до дыр, растаскивали на цитаты. Борис СТРУГАЦКИЙ - самый известный из отечественных писателей-фантастов. И в то же время - самый неизвестный, поскольку ведет замкнутый образ жизни, не терпит вопросов "сугубо личного свойства", никогда не выступает по телевидению (таков его принцип). Его среда обитания - питерская квартира на улице Победы.

- Я ДОМОСЕД. Слыхали про такое? Из квартиры выхожу, как правило, только в магазин, аптеку, на заседание какое-нибудь, на котором присутствовать обязан, очень редко - просто прогуляться. Мне дома хорошо, а вне дома - плохо. Точнее, так: мне нигде не бывает так хорошо, как дома. Я даже гостей предпочитаю у себя принимать, а не в гости ходить.

- Вы как-то сказали: "Со мной не случалось ничего иррационального, кроме удивляющей меня почти мистической везучести..."

- Да, но в опасных событиях, которые случались со мной, не было ничего чудесного! Просто их было много. Я должен был умереть во время блокады от голода. Меня и маму спасло то, что отец и брат эвакуировались, оставив нам свои карточки на февраль. Потом (уже в марте) на меня напал так называемый кровавый понос - инфекционное заболевание, опасное даже для взрослого и упитанного человека, а мне было 8 лет, и я был дистрофик: верная, казалось бы, смерть. Но у соседки по лестнице (тоже, кстати, чудом выжившей!) случайно оказался пузырек бактериофага, и я остался жить. В селе Ташла, где научился плавать, я тонул. Когда лодка перевернулась, меня вытащили дружки. Много позже были два случая в горах, когда я должен был сверзиться с большой высоты, но - каким-то чудом обошлось... Нетрудно подсчитать, что вероятность выжить была у меня невелика - что-то вроде одной миллионной. Разве не чудо?

- Что заботит вас больше всего?

- Здоровье и смерть. Понимаю, что звучит банально и грустно, но это так: здоровье и смерть - мое, моих друзей, моих близких. Старость, увы, не радость.

- В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ Стругацких ясно обозначено отношение авторов к "тайной полиции"... При этом вы весьма благожелательно отнеслись к Путину. Но ведь он из того же ведомства.

- К "ведомству" я и сейчас отношусь с большой настороженностью. Но далек от мысли, что принадлежность к секретной службе, Церкви, армии или Академии наук стопроцентно определяет нравственный и мировоззренческий потенциал человека. Мне нравится почти все, что говорит наш президент: он высказывается как либерал, как реформатор и последовательный демократ. Но некоторые его последние действия настораживают: "старый новый гимн", скажем, или "операция НТВ", проведенная в самых лучших традициях, когда уши власти над схваткой, без всякого сомнения, торчат, но придраться к законности происходящего нет никакой возможности... Признаюсь, мне очень не хочется разочаровываться в Путине. Я понимаю, что он человек своего времени, специфической биографии и убеждений, но он мне симпатичен, и, наверное, именно поэтому я готов (все еще) рассматривать его действия не как "злонамеренные", а всего лишь как "неуклюжие" - неуклюжие попытки навести пресловутый "порядок": поставить на место зарвавшихся олигархов, сплотить народ вокруг неких ценностей. Короче говоря, "сделать как лучше".

- Что должен сделать Путин, чтобы ваш кредит доверия ему оказался исчерпан?

- Это должны быть очень уж резкие и совсем уж неуклюжие поступки. Я думаю, он никогда их себе не позволит. Так что разочарование наступит (если наступит) незаметно: вдруг обнаружится, что нечем дышать. Идеологическое удушье. На ТВ больше нет программ, не вызывающих глухого раздражения, в газетах и журналах - однообразная и беспросветная идеологическая жвачка.

Я вспоминаю, как сходила на нет первая оттепель конца 50-х - начала 60-х. Съезд, пленум, передовица в "Правде", "историческая встреча руководителей партии с творческой интеллигенцией" - каждый раз мы понимали: ага, сейчас отпустило... а сейчас вот снова взяли за горло. Теперь так не будет - если будет. Теперь будет медленно, постепенно и почти незаметно. Если и в самом деле нас хотят направить по китайскому пути.

- Вы в таком случае готовы стать диссидентом, как Солженицын?

- Очень не хотелось бы. Годы уж не те. Но, может быть, придется. Только вряд ли "как Солженицын". Для этого надо хоть немного быть Солженицыным, а это - человек-уникум, один на пять миллиардов. Нет, будем диссидентствовать помаленьку, как в старые недобрые времена.

- Темная и явно некрасивая история...

- Как вам вообще это социальное явление - "информационный киллер"?

- Я, как и вы, не люблю их. Но готов относиться к этому как к неизбежному злу. За все хорошее - всегда! - приходится расплачиваться. За свободу слова мы расплачиваемся, в частности, информационными киллерами. Три соображения, однако, примиряют меня с ними. Во-первых, они зачастую тоже несут немножко правды. Во-вторых, на них есть управа - суд. И это ограничивает беспредел. И наконец, их в любой момент можно выключить.

- В апреле скинхеды отметили день рождения Гитлера. Почему власти к ним лояльны?

- При чем здесь власти? Фашистская язва разъедает наше общество с незапамятных времен. Еще в 60-е ходили слухи о процессах над "коричневыми". Сторонников диктатуры (железной руки, костяной ноги и ежовых рукавиц), а также дремучих националистов в России всегда было предостаточно, их и сейчас хватает.

- РАБОТАЯ над вторым "самостоятельным" романом, вы ощущаете себя полноценным писателем без соавтора Аркадия Стругацкого?

- В аналогичной ситуации д'Артаньян сказал: "Я гасконец, когда мне везет". Соответственно я ощущаю себя полноценным писателем, лишь когда перечитываю удачный только что написанный текст. Тут "я царь, я бог". А когда ничего не получается (и день, и два, и неделю подряд), тогда "я червь, я раб" - безнадежный, бесчувственный и беспросветный обрубок старого бревна.

- Кто-то заменяет вам брата - хотя бы отчасти?

- К сожалению, никто. И это, безусловно, важнейшая из причин, почему я пишу так медленно и трудно.

- Как вам творчество наших модных писателей? Например, Б. Акунина? Читающая публика визжит от восторга...

- Я отношусь к нему более спокойно. Большой эрудит. Выдумщик. Мастер сюжета. Неудивительно, что он нравится широкой аудитории. Но почему от него в восторге высоколобая критика - это меня действительно удивляет.

- Вы признались, что последние лет 10 почти не читаете иностранной фантастики. Почему?

- Думаю, что просто "объелся" ею. Мы испытывали голод по зарубежной фантастике на протяжении десятилетий, и когда она широким потоком хлынула на прилавки в конце 80-х, мы жадно и радостно бросились читать... чтобы обнаружить (с некоторым досадливым недоумением), что на самом-то деле 90% ее - чушь, муть и лабуда.

Астрономией - увы! - я тоже перестал заниматься (даже для собственного удовольствия) 10 лет назад. Не хватает ни времени, ни азарта. Ибо ясно уже, что ничего серьезного не успеть, да и отстал я сильно от мирового уровня, навсегда.

- Помнится, вы говорили, что десять заповедей Моисеевых ("не убий", "не укради"...) не предназначены для рода Homo sapiens.

- Увы. Это печально, ибо пророчит нам столетия безнравственности, но факты не обойти. Не заложены заповеди в наш генотип, а значит, волосатая обезьяна, сидящая внутри нас, всегда будет склонна убивать, воровать, прелюбодействовать. Посудите сами: большинство заповедей либо никак не "обоснованы" системой инстинктов Homo sapiens, либо вообще противоречат основным инстинктам продолжения рода, поиска пищи и самосохранения. Так что обезьяна наша не приемлет их и принять не может по определению, как кошка не способна усвоить простейшее правило - мыть руки (лапы) перед едой. "Это еще зачем?" - спросит она и будет по-своему права, ибо инстинкт требует от нее мыть лапы после еды.

- Но это осуществимо в принципе - жить по ним?

Владимир КОЖЕМЯКИН

___________________

Особенно мне нравятся публикации, которые написаны Журналистом Сурией Садековой - и некоторые из них - будут здесь присутствовать.

Что бы находить такие темы из жизни, и так писать о них… - Нужно обладать очень развитым духом. Поэтому, за такие статьи, огромнейшее Уважение Сурии, - имя которой на одном из древних языков означает Земля…

Елена в шоковом состоянии положила телефонную трубку. Голова кружилась, руки плохо слушались, к горлу подступала тошнота. Только что незнакомый голос обрушил на нее новость: две недели назад у ее мужа на стороне появился ребенок. Его мать умерла вскоре после родов. Мальчика отдали в дом малютки.

Разрыв

Она хотела успеть уйти до прихода мужа и торопливо, нервно собирала вещи, а в памяти настойчиво всплывал вчерашний разговор:

— Что же ты мне ничего не расскажешь про свою большую любовь, или же, попросту, любовницу Нину?

— Какая еще Нина? Нет у меня никакой любовницы.

— Ах, тебе это имя ничего не говорит? Так вот некая неизвестная Нина Михайловна родила от тебя ребенка. Сердечно поздравляю. А любовницы у тебя действительно уже нет по той простой причине, что она умерла.

Николай резко побледнел и, будто в замедленной съемке, опустился на стул, с ужасом глядя на жену.

— Что с лица сошел?! Актерских данных не хватило?! — крикнула она, в ярости захлопывая за собой дверь.

И вот сейчас, не найдя чемодана, Елена свалила кучей вещи на большую скатерть и связала концы. “Ну вот, теперь все”. Щелкнул замок — вошел Николай. “Черт, не успела”.

— Лена, прошу, останься. Зачем ты ломаешь семью? А Женька как же?

Елена гневно задохнулась:

— Кто?! Я разрушила семью?! А о Женьке забудь — настругал себе другого сыночка — вот о нем теперь и заботься!

Женька

Женька дергал мать за юбку:

— А когда придет папа? Без него скучно. Он обещал научить меня кататься на велике. И еще сказал, что сделает лук, как у древних воинов, и приемчик один покажет, чтоб этот дурак Сашка больше не лез. Где он?

Елена старалась говорить мягко и спокойно:

— Мы теперь будем жить с бабушкой. Без папы.

Глаза Женьки стали испуганными, а потом наполнились слезами:

— Не хочу так. Ну как ты не понимаешь, что это мой папа!

А на следующий день он учинил скандал в детском саду. Когда мать Елены пришла его забирать, Женька обеими руками вцепился в спинку кровати. Он весь дрожал, но упорно отказывался идти с бабушкой.

— Я пойду только с папой.

Вызвали с работы Елену. Она на руках принесла домой плачущего сына. Потом долго сидела у его постели. Глядя на спящего Женьку, Елена вдруг подумала: “А если бы я умерла вот так же, как та женщина? Что с ним было бы?” Представила его брошенным, никому не нужным. Ей стало жутко, по спине поползли мурашки. Потом непроизвольно подкатила новая мысль: “Как он, тот мальчик? Его что, я тоже ненавижу? В чем он-то передо мной виноват?” — спрашивала Она себя. Эти раздумья росли как снежный ком, она уже не могла, да и не хотела избавляться от них.

Алешка

В тот день Елена задержалась на работе. Надо спешить домой. На полпути поняла, что идет не туда: ноги сами несут ее к дому малютки. Удивительно, но ее встретили доброжелательно. Показали кроватку. Он лежал такой крошечный, беспомощный, крепко сжав ручки в кулачки, и совсем не плакал, словно понимал, что звать ему некого... Очнулась она, только когда ее тронули за плечо.

— Женщина, вы тут уже час стоите.

Елена засуетилась:

— Можно я еще приду? Может, ему что-нибудь надо принести? Только никому обо мне не говорите, пожалуйста, ну совсем никому.

Баба Вера

Елена сняла трубку телефона и сразу узнала тот пожилой голос, который жестоко перевернул ее жизнь.

— Простите меня, бога ради, дуру старую. Я была в отчаянии. Сегодня снова звонила. Ваш муж ответил, что вы там теперь не живете, и дал этот номер. Я сразу все поняла. Поверьте, я не хотела такого... и она не хотела. Приезжайте. Я вам все объясню.

Звонившая оказалась маленькой старушкой с добрым лицом. Они сидели рядом под тусклым светом выцветшего абажура, а баба Вера рассказывала:

— Деточка, я знала Нину лет десять, но она была мне как дочь. Выросла в детском доме, потом ей дали комнату, и она оказалась моей соседкой. Ее мать умерла, когда Нине и трех годков еще не исполнилось. У отца к тому времени была уже другая семья. Его молодая жена от падчерицы отказалась. Отец, конечно, навещал ее иногда в детском доме, и каждый раз после его ухода она сутками лежала, уткнувшись в подушку. Почему мачеха отказалась? Не пойму. Ведь ее саму вырастила тетка, потому как отец их бросил и пропал куда-то, а мать загуляла, спилась.

После детдома Нина много училась, а вот личная жизнь не складывалась. Не получалось как-то. Один, правда, долго в женихах ходил, а потом подруга хвостом махнула и увела. Однажды Нина ко мне приходит и говорит: “Баба Вера, у меня будет ребенок”. Я так и ахнула: “А кто ж отец? Он-то знает?” “Нет, — говорит. — Он женатый и потому ничего знать не должен. И не спрашивай меня, кто он, баба Вера, миленькая, и так я грешна. А ребеночка сама хотела, будет у меня наконец хоть один родной человечек”. Подумала я и согласилась: “Если тебе, дочка, счастье суждено, дитя — не помеха. А вырастить его, конечно же, помогу”. Всю беременность она счастливая такая ходила, как зорюшка, сияла. А к концу дурное стала предчувствовать: “Страшно мне очень. Баба Вера, боюсь, моего малыша ждет такая же судьба, как моя”. И только в тот день, как в роддом уходила, оставила она ваш телефон: “Вот, это на самый крайний случай. Больше мне довериться некому”. Дальше вы уже все знаете. Если только можете, простите нас — ее и меня”.

Обе женщины, старая и молодая, долго молчали. Потом Елена сказала: “Давайте будем созваниваться просто так, по-дружески”.

Когда она ушла, баба Вера достала из ящика старого комода фотографию в рамке. На ней была снята смеющаяся девушка с белокурыми длинными косами. Старушка нежно провела по ней сухой морщинистой рукой и поставила у изголовья кровати.

Семья

Николай с работы не спешил — дома никто не ждет. Повернул ключ и толкнул дверь. Неожиданно в глаза брызнул яркий свет. Через секунду на шее уже висел Женька.

— Папа! Пойдем скорее! Посмотри, кто у меня теперь есть!

Алешка лежал распелёнутый на расстеленном одеяле, дрыгал ножками, пускал пузыри и активно общался с яркой погремушкой.

— Познакомься, это мой брат, — важно произнес Женька. — Правда, здоровский? Представляешь, он сейчас мне прямо голову описал, а я совсем не обиделся, он же мой брат!

Николай напряженно смотрел на жену. Елена стояла у окна и усиленно что-то изучала на улице. Наконец она обернулась.

— У ребенка нет кроватки и коляски. Позаботься об этом завтра, пожалуйста.

— Лучше сейчас. Магазины открыты. Я еще успею. — Рванулся к выходу. Потом вернулся. Порывисто шагнул к Елене и крепко прижал к себе.

“Так он меня никогда не обнимал”, — мелькнуло у нее в голове. А Женька, как заправский скалолаз, уже взбирался к ним на плечи.

Алешка в эту ночь впервые спал, сладко посапывая в своей — не казенной — кроватке. Маленький человек не знал, сколько произошло событий за его еще совсем короткую жизнь. Но, наверное, чувствовал самое главное: у него теперь есть мама, семья.

А Елене в эту ночь явилась во сне молодая женщина с распущенными белокурыми волосами. Она подошла совсем близко, низко ей поклонилась и исчезла.

Прошли годы...

Алексей начинал нервничать. Ему срочно по работе надо было заехать по нескольким адресам, чтобы договориться о поставках, а дома телефон все не отвечал. Разумеется, мама могла зайти поболтать к соседке или выйти прогуляться. И все же. “Балбес, — ругал он себя. — Давно надо было догадаться купить ей мобильник, чтобы везде носила его с собой”. Алексей боялся надолго оставлять маму одну: после скоропостижной смерти отца она очень сдала, прихватывало сердце. Женя, старший брат, давно уже жил отдельно со своей семьей. “Ну вот только еще по одному адресу смотаюсь и — домой”, — решил он. Но не проехал и двух минут, резко развернулся и дал полный газ.

Елена без сознания лежала на полу около журнального столика, по позе было видно, что она пыталась дотянуться до стоящего на нем телефона. Алексей взял ее руку — пульс практически не прощупывался. Подхватив маму на руки, он сбежал с ней по лестнице, бережно положил безжизненное тело в машину и помчался в больницу.

Санитары отточенными движениями переложили Елену на носилки. Вышел врач реанимационного отделения.

— Делайте все, что только можно. Спасите ее. Я в долгу не останусь. — Алексею казалось, что он слышит не свой голос, язык будто задеревенел. Он достал деньги, но врач остановил его.

— Уберите. Это плохая примета. Выздоровеет — другое дело.

Весь этот день и вечер Алексей ходил из конца в конец по длинному больничному коридору. Ему советовали съездить домой отдохнуть, в виде исключения давали телефон реанимационной — бесполезно. Позвонил брату — тот оказался в командировке.

Ночью Елена пришла в себя, к утру ей стало лучше. Алексей прорвался к ней через кордон медсестер и санитарок. Она посмотрела на него и вдруг заплакала.

— Мама, ну что ты. Не надо, уже все хорошо.

Я радуюсь: ты стал такой сильный и красивый. А мне вспомнилось, каким ты был когда-то маленьким и таким же беспомощным, как я сейчас.

Сурия САДЕКОВА, “АиФ”

И хотел бы поместить статью от Сурии которая называется ,,Оставь их Богу,, - но найти не смог на сайте АИФ.

С Уважением.

=============================================

НЕВАДА - Новороссийск. Письмо первое. "Дорогая наша Танюшка! Мы так счастливы, что наконец-то познакомились с тобой и увидели, какая ты красивая, умная и чудесная девчушка! Мы развесили твои фотографии по всему дому. Какой будет счастливый день, когда мы привезем тебя в твой новый дом! Мы будем веселиться, петь, танцевать вместе, одной семьей. У нас есть две собачки (Сипи и Майк) и хорошенькая кошечка (Штузи). Мы с ними играем и гладим их. Они тебя полюбят! Передай воспитателям, чтобы они все обняли тебя от нашего имени. Как только нам позволят, мы приедем за тобой. Дорогая, мы тебя очень любим! Мама, папа и Элайжа". Ноябрь 2004 года.

Всего писем было несколько. И еще посылка: платье маленькой принцессы, корона и волшебная палочка. Приемные родители из Америки ждали раз решения забрать новороссийскую сиротку 8 месяцев - ждали, как ждут божьей благодати. Они так решили, еще даже не видя своей будущей дочери - просто в кабинете директора им рассказали ее историю.

Тани могло не быть. Ни маленькой, ни взрослой, ни русской, ни американской подданной, ни. брошенной, ни любимой. Никакой. Когда эту же историю слышали ее потенциальные родители из разных городов Краснодарского края, они вставали и прощались. Девочка, которая вернулась с того света, была им не нужна.

В МАРТЕ 2001 года в станице Раевская произошла автокатастрофа - легковой автомобиль снес мотоцикл, рассказал старший помощник прокурора Новороссийска. - Пассажиркой последнего была женщина, беременная Таней. До родов ей оставалось почти 2 месяца. Ее доставили в отделение экстренной хирургии Новороссийского родильного дома. Бригада врачей боролась за жизнь матери. Ребенок же, извлеченный путем кесарева сечения, не закричал. И на редкие прослушивающиеся удары сердца махнули рукой. Медсестра доложила заведующей отделением, что ребенок родился мертвым, и та отдала приказ отнести тело в морг. Таню, у которой не хватило сил проорать этому миру, что она жива, положили в холодильник! и закрыли за ней дверь.

А спустя несколько десятков минут по залу морга прошла патологоанатом Егорова. Впервые за свою практику она замерла от ужаса: из холодильной камеры морга раздавался писк. Это Таня хотела жить. Клавдия Егорова бросилась открывать одну за другой дверцы, пока не наткнулась на остывшее тельце недоношенного младенца, все силы которого ушли на этот единственный крик и теперь снова лежавшего, как мертвый. Врач-патологоанатом не махнула рукой на капризы своего слуха. Она прижала мертвую девочку к своей теплой груди, вдыхала в Таню воздух, растирала замерзшие ручки и ножки, грея ее своим телом под белым халатом, пока бежала прочь из морга и звала на помощь. Таня была спасена.

Имя ей дали уже в органах опеки, так как родная мама отказалась от девочки, узнав, что приключилось с ее ребенком. По представлению новороссийской прокуратуры были наказаны многие врачи. Клавдия Егорова умерла в этом году. А Таня продолжает жить.

ЧЕТЫРЕ года в ее жизни не происходило ничего. То есть ничего особенного: Таня Кришевцова в 5 месяцев была отдана в Дом ребенка и называла мамой директора Ирину Зиновьеву и весь воспитательский состав, как и остальные сироты. Но в ноябре 2004 года в орбиту ее судьбы оказалась втянута семья Ш-ин из штата Невада. Американцы страстно мечтали о втором ребенке, но женщина не могла больше иметь детей. Таня видела пока только платье принцессы, корону и волшебную палочку, но все вокруг понимали: это чудо и счастье.

23 марта этого года, когда до долгожданного получения документов на удочерение оставалось недолго, в Танин день рождения, смерти и снова рождения, семья Ш-ин позвонила в новороссийский Дом ребенка. В кабинет директора привели Таню, включили громкую связь и оставили одну. Семья Ш-ин спела ей по-английски "Хэппи бёздей ту ю", и это пение слышали все вокруг. Мама уже успела выучить несколько слов по-русски и сказала - через часовые пояса, с другой половинки земного шара! - своей будущей дочке то, что должна была наконец услышать девочка, отправленная на тот свет. Она сказала ей по громкой связи: "Таньюшька, я тебья лублу!" Директор Дома ребенка Ирина Зиновьева в это время плакала под дверью своего кабинета.

Вот уже два месяца Таня носит американскую фамилию. "Она просыпается улыбаясь и засыпает улыбаясь. А ее любимое занятие - надеть на себя все, взять сумочку и воображать", - пишет семья Ш-ин. Папа, Эрни, работает учителем музыки для маленьких детей. Мама, Элизабет, - домохозяйка. Элайжа, брат двенадцати лет, читает ей на ночь сказки. По стенам развешаны Танины фотографии, и она гладит двух собачек (Сипи и Майка) и хорошенькую кошечку (Штузи). А в дом ребенка снова приходят письма из Невады.

Невада - Новороссийск. Письмо последнее: "Спасибо вам большое. Я хорошо забочусь о Танюшке. Она классная сестра. Спокойной ночи. Элайжа". Июнь 2005 года.

С огромным УВАЖЕНИЕМ к Клавдии Егоровой. - Анатолий Наделяев.

из города Благовещенск на Амуре…